же узнаю его и невольно начинаю отступать.
Шаг за шагом…
Шаг за шагом…
Вот только Марк оказывается проворнее, выпрыгивает из машины, огибает ее и стремительно сокращает расстояние между нами.
Останавливается напротив. Бросает взгляд на Маришку, после чего переводит его на меня.
В его глазах полыхает настоящая ярость.
— Ты решила нашу дочь угробить? — рычит муж.
Глава 7
Смотрю на мужа и ловлю ртом воздух.
Сначала, кажется, что мне послышалось, но через мгновение понимаю, он действительно сказал, что я хочу угробить нашу малышку. О чем он, черт побери, думает?
— Что ты такое говоришь? — сердце болезненно сжимается от его обвинения.
Марк хмурится, снова окидывает взглядом нашу спящую дочь, после чего возвращается к моему лицу, явно, что-то хочет сказать, но между нами пролезает Геля. Я отступаю назад, чтобы случайно не повредить Маришке, и как раз вовремя, потому что подруга толкает мужа в грудь — Марк на автомате отступает.
— Инга решила дочь угробить? Ты что совсем со своим бизнесом с ума сошел? — шипит Геля, делая шаг вперед, вздергивает голову, чтобы смотреть Марку в глаза. — Инга — прекрасная мать! Ты хоть знаешь, как ей сейчас тяжело? Мало того, что у нее ребенок маленький, так еще ей раньше на работу пришлось выйти, и все из-за тебя. Если хочешь обвинить кого-то, то посмотрись в зеркало, — упирается руками в бока.
Эти двое сверлят друг друга взглядами. Хоть я не вижу лица подруги, уверена, она ничем не уступает мужу. Молчание становится гнетущим, давящем. Хоть шум улицы не дает образоваться тишине, но все равно, кажется, что я слышу каждый вдох этих двоих. Уже собираюсь подойти к ним, как Марк хмыкает.
— Не вмешивайся не в свое дело, — удивительно спокойно произносит он, после чего огибает Гелю и идет ко мне.
Подруга резко разворачивается на пятках, на ее лице мелькает упорство, поэтому я ловлю ее взгляд и быстро мотаю головой. Геля поджимает губы, но, блин, не объяснишь же ей сейчас, что это для ее и моего блага. Зная мужа, он может взорваться в любой момент, и неизвестно, какие последствия потом нас ждут.
Марк останавливается на расстоянии вытянутой руки от меня.
— Как она? — спрашивает муж, глядя мне в глаза.
Хочется огрызнуться, сказать, чтобы пошел к своим бабам и узнавал, как они, но сдерживаю себя из последних сил. Все-таки Маришка и его дочь тоже.
— Нормально. Доктор сказала, что это просто ссадина, но день нужно за ней понаблюдать, — стараюсь даже не смотреть на мужа, опускаю взгляд на дочь, которая чуть шевелится во сне, прижимаясь крепче ко мне. — Как ты узнал? — спрашиваю на автомате, мысли меня уносят к моей малышке, с которой меня даже рядом не было, когда ей было больно.
— Мне из больницы позвонили, — цедит муж, сужая брови у переносицы. — Но, по-моему, это должна была сделать ты, — звучит, как очередное обвинение.
— И отвлечь тебя от твоей работы? Или может быть баб? — выпаливаю, не выдерживая.
— Инга, хватит про баб. Это моя дочь! — рявкает Марк.
— Это наша, — выделяю последнее слово, — дочь! У нас была семья, а ты ее разрушил, — стараюсь говорить тихо, размеренно, чтобы не разбудить Маришку, она сегодня, бедняжка, и без того натерпелась.
Зато Марк, видимо, не собирается сдерживаться:
— Инга, ты понимаешь, что здесь дело не в нас с тобой, а в нашей дочери?
— А ты понимаешь, что после всего произошедшего не имеешь права меня отчитывать? — парирую я и глубоко вдыхаю, но взгляда от мужа не отвожу.
Понимаю, что если сдамся сейчас, он сделает все возможное, чтобы прогнуть меня, а это последнее, чего я хочу. Единственное мое желание сейчас — уйти от мужа подальше, лечь на кровать, обнять дочь и вместе с ней спокойно уснуть. Этот день меня лишил последних сил.
Геле, видимо, надоедает наблюдать за нашим противостоянием, поэтому она подходит к нам, подхватывает мою руку и тянет в сторону.
— Поехали, — бросает на меня взгляд с прищуром, как бы говоря “пора с ним заканчивать”. И я с ней согласна. На борьбу с мужем нужны силы, а у меня их попросту нет. Поэтому киваю подруге.
Она тут же отступает в сторону, чтобы обогнуть Марка. Я следую за ней. Но у меня получается сделать всего шаг, ведь на моем запястье смыкаются пальцы мужа. Набираю в грудь побольше воздуха, зная, что за этим последуют.
— Куда ты собралась? — Марк оправдывает все мои “ожидания”, не могу сдержать ироничного смешка.
— К Геле, — отвечаю правду. Смысла врать все равно нет, если муж захочет, он меня найдет.
— И что ты там забыла? — Марк сужает глаза.
Не успеваю ответить, как Геля меня опережает:
— Она от тебя уходит, ты разве еще не понял? — язвительность пропитала каждое ее слова. Геля долго не думает, дергает меня за руку, которую держит муж.
Шумно втягиваю воздух, когда вдобавок Марк сильнее сжимает мое запястье, чтобы задержать на месте. Жгучая боль разносится по руке, после чего та немеет.
— Ты едешь со мной! — рявкает муж, вырывая мою руку из пальцев Гели. — Домой.
— Я никуда с тобой не поеду, — отчеканиваю я, стараясь не повышать голос.
Смотрю на мужа и понимаю, что передо мной стоит другой человек. Черты его лица заострены, ноздри раздуваются, глаза метают молнии. Не за такого Марка я выходила замуж. Поначалу он относился ко мне очень тепло. Вплоть до того, что следил за тем, поела я или нет. А когда простуда сбивала меня с ног, он волновался больше всех: приносил лекарство, отпаивал чаями, наблюдал за моим состоянием, пока болезнь не отходила на задний план. Прежний Марк замечал все мелочи, связанные со мной. Он знал, что я люблю чай с сахаром, а кофе без всего. По выходным готовил мне панкейки с бананом, а на мой день рождения мы всегда куда-то выбирались. Это было традицией посещать новые места. Но это только поначалу.
В последние пару лет, Марк сосредоточился только на своей работе, а про нас дочерью забыл. У меня внутри все сжимается от мысли, столько мы потеряли.
Маришка начинает похныкивать во сне, словно чувствует мое состояние. Хочу погладить ее по спинке, чтобы успокоить, явно, беспокойный сон, но мне не удается вывернуть запястье из пальцев Марка. Муж держит меня так крепко, словно думает, что стоит ему ослабить хватку, как я растворюсь в воздухе.
— Отпусти меня, — прошу тихо, закладывая в слова сразу два смысла.
Похоже, Марк улавливает все, что я хочу ему
