старик.
– Если Диоген поедет, мы тоже согласны следовать за тобой, – сказали сыновья.
Онесикрит задохнулся от гнева. Но мог ли он отказать?..
Сделка была заключена. Собаки погрузились на корабль, и тот поплыл к маленькому острову. Но едва он вышел из афинского порта, как на него напали пираты. Экипаж был заключён под стражу. Онесикрит плакал, умолял и просил пощады. У него отобрали кольца, ожерелья, разорвали одежду. Он кричал так, будто ему отрывали руки или ноги.
– А вы трое, – спросил главный пират у Собак, – что вы можете дать?
– Всё, что нужно, чтобы стать человеком, настоящим человеком, – ответил Диоген.
– Поглядим, как ты будешь шутить, когда тебя продадут в рабство! – отрезал главный пират, поражённый дерзостью этого нищего.
Онесикрит был подавлен тем, что корабль взял курс на Крит, где проходили большие невольничьи рынки. Прощай, богатство, еда, вино, мягкие ковры. Он горько причитал, меж тем как Собаки спокойно болтали, словно ничего не произошло.
– Неужели вы не боитесь? – хныкал старик.
– Чего нам бояться? – спросил Диоген.
– Быть проданным в рабство!
– Ах, в рабство! – ухмыльнулся Диоген. – Мне на это наплевать. Я никого не собираюсь обслуживать, даже богов. Мне даже жаль того, кто купит Собаку.
Пираты тем временем совсем измучились. Как только один из них показывался на палубе, Собаки не могли удержаться от того, чтобы вдоволь над ним не поиздеваться. А когда им угрожали, они отвечали, что им безразлично, жить или умереть. Чтобы их наказать, пираты решили урезать им рацион, но они со смехом переносили лишения. Они даже делились пищей с другими пленниками. Экипаж не понимал, как они выживают, питаясь такими крохами. Когда корабль причалил к Криту, Собаки окончательно распоясались: едва оказавшись на берегу, они стали насмехаться над всеми покупателями, собравшимися на рынке. Диоген кричал во всё горло: «Кто хочет купить себе Собаку?» Андросфен обратился к элегантному молодому человеку: «Эй, если тебе дома нужен человек, я здесь!» Филоскос окликнул прохожего: «Купи себе хозяина по цене раба!»
Онесикрит не мог не восхититься свободой сыновей. Он признал, что ни одна школа не научила бы их такой самоуверенности.
Пираты продали всех рабов, кроме трёх Собак и Онесикрита, который был слишком стар. Они не знали, что им делать, когда Диоген вдруг заговорил с богатым гражданином Коринфа.
– Эй, аристократ! Купи меня, и я буду управлять твоим домом.
Сражённый дерзостью незнакомца, Ксениад – а именно так звали этого человека – решил купить всю шайку. Пираты назначили ему низкую цену, поскольку они торопились избавиться от этой своры безумцев.
Онесикрит, покорённый свободой, которую давала жизнь Собаки, задал тысячу вопросов сыновьям и Диогену. Во время путешествия в Коринф он обдумывал свою жизнь, потерянные годы, свою любовь к власти и деньгам. Он чувствовал, что смешон. Прибыв в порт, он сбросил сандалии в море. Сыновья обняли его и расцеловали.
Прошло десять лет. Онесикрит жил вместе с сыновьями. Он был беден, но свободен и больше не называл их сыновьями, а они не называли его отцом.
Что до Диогена, то тот сделался другом и советником Ксениада. Богатый дом стал очень простым. В нём не было ни мягких ковров, ни богато вышитой одежды. Дети научились пить не вино, а воду, есть не говядину, а салат и не жаловаться и предавать, а смеяться.
Слухи о доме Ксениада расползлись по всей Греции. Они даже дошли до ушей Александра, царя Македонии и всей Греции.
Диоген лежал на земле, принимая солнечную ванну, когда вдруг раздался голос:
– Я Александр. Проси у меня чего угодно, нищий. Царь всё тебе даст.
– Ты загораживаешь мне солнце! – откликнулся Диоген, размахивая рукой, будто отгоняя назойливую муху.
И Александр отошёл в сторону. Все, кто присутствовал при этой сцене, были безумно удивлены. Диогену удалось добиться словом того, что не удавалось ни одному народу Греции со всей армией: он заставил отступить Александра. Царь, бывший по своей природе холериком, заметил:
– Как ты посмел со мной так разговаривать? Неужели ты меня не боишься?
– Ты плохой царь? – спросил Диоген.
– Разумеется, нет! – возмутился Александр.
– Значит, ты хороший царь. Быть хорошим царём – это добро?
– Конечно.
– Так зачем мне бояться добра?
Александр был сбит с толку, но он оценил самоуверенность Собаки. Он пообещал доставить Диогену полную миску костей.
– Вот настоящий царский подарок, – вздохнул Диоген.
Царь огляделся по сторонам. Жители Коринфа не смогли сдержать смеха. Молодой Александр признал себя побеждённым. Он перестал выпячивать грудь и наклонился к Диогену:
– Я убивал людей и за меньшие дерзости, но, клянусь Афиной, ты умён, друг мой! Если бы я не был Александром, то хотел бы быть таким, как ты!
На этом Александр отправился покорять Азию, чтобы снискать себе славу и богатство, а Диоген остался жить в Коринфе в доме своего друга Ксениада. Но вместо того чтобы пребывать в мире и покое, он решил больше не пользоваться огнём, чтобы стать настоящей собакой и принимать пищу сырой. Сначала он довольствовался овощами, затем стал жевать зерно. Но и на этом он не остановился. Желая приучить себя к животной пище, он стал есть сырое мясо и подбивал других Собак следовать его примеру. Все заболели. Но Диоген упорствовал: однажды утром, рассматривая добычу рыбаков, он заметил на дне корзины осьминога. Он его схватил и отправил в рот…
С Диогеном случились сильнейшие желудочные колики, и он умер. Так человек, по силе сравнимый с Гераклом, Собака из собак, в возрасте восьмидесяти шести лет дал себя убить осьминогу.
Товарищи Диогена размышляли, что делать с его телом. Андросфен считал, что его надо бросить на улице и дать на съеденье собакам, пусть устроят себе пирушку. Филоскос предлагал его приготовить и разделить между друзьями. Действительно, Диоген утверждал, что человеческое мясо ничем не хуже любого другого. Но последнее слово было за Ксениадом. Прежде чем умереть, Диоген шепнул ему свою последнюю волю. Он просил себя похоронить… лицом вниз…
– Какая странная мысль! – воскликнул Онесикрит. – А почему вниз лицом?
– Потому что Диоген считал, – ответил Ксениад, – что всё нижнее однажды окажется верхним.
Никто не знает, осмелился ли Ксениад исполнить желание покойного, но в честь этого человека, ставшего животным, в честь этого животного, ставшего богом, в честь этого человека, ставшего человеком, граждане соорудили огромную гробницу, на которой установили… мраморный памятник собаке.
