выпрямилась.
Лорель заглянула и сказала:
— Госпожа, лекарь прибыл. Я могу впустить его?
— Да, — ответила я слабым голосом, всем видом показывая, что мне плохо. Лорель обеспокоенно оглядела меня, а потом раскрыла дверь пошире и впустила высокого и худого мужчину с сединой на висках и маленькими круглыми очками на носу. Он слегка горбился, а поклонившись, совсем согнулся пополам. Вглядевшись в его лицо, я не ощутила узнавания, не увидела никаких воспоминаний.
— Господин Вереск сегодня пришёл вместо своего подмастерья, который обычно к нам приходит, — заметив мой изучающий взгляд, объяснила Лорель. — Девочка моя, нам очень повезло, что господин старший лекарь сегодня смог зайти! Я уверена, он нам поможет! — Она почтительно склонила голову и шагнула назад, и Вереск, заметив это, махнул рукой:
— Госпожа Янир, пожалуйста, не надо лестных слов и лишних расшаркиваний, вы же знаете, я всегда рад вас увидеть.
Я быстро глянула на няню и заметила, как у той покраснели щёки, а потом она отвернулась, комкая воротничок.
— Ну как же… у вас, наверно, много работы, и я так благодарна, как же не благодарить…
— Лорель, сядьте, пожалуйста, вот тут рядом и расскажите, что случилось с вашей подопечной, — он не дослушал и указал ей на стульчик сбоку от стола. Сам он, не особо заботясь о том, как выглядит, сел прямо на подоконник. Я во все глаза уставилась на этого своеобразного мужчину.
Лорель торопливо присела и, пряча глаза, стала перечислять то, что случилось. Бал, нервное потрясение, головная боль и крики. К концу рассказа она снова была полна тревоги и едва не плакала:
— Я никогда не видела, чтобы госпожа так кричала! Она чуть не вырвала себе волосы, так ей было больно! О небеса, у меня чуть не остановилось сердце…
— Всё будет хорошо, госпожа Янир, — буднично сказал врач, как будто каждый день успокаивал такие истерики. — Я приступлю к осмотру. Госпожа Сансат? Могу я задействовать магию?
Я моргнула. Ему требовалось разрешение? Это формальность или он действительно ничего не мог сделать без согласия?
Я легко кивнула, и тут меня прошиб пот.
А что он увидит, когда начнёт осмотр? Вдруг он сразу поймёт, что я не Эмилия?!
Но в глазах лекаря уже загорались изумрудные огни…
— Подождите! — я в панике выкрикнула, не зная, что делать.
Господин Вереск заморгал, и зелёный огонь в его зрачках погас. Он озадаченно спросил: — Что такое?
— Я… — мне надо придумать правдоподобную ложь! — Я забыла вам ещё кое-что рассказать!
Я быстро глянула на няню, та с поднятыми бровями смотрела на меня. Насколько я понимаю, Эмилия ей не говорила о том, что на балу она встретила свою истинную пару… мужчину, предназначенного ей судьбой. И сейчас на мне было платье с длинными рукавами — полагаю, не просто так. Эмилия скрывала это ото всех.
— Я должна признаться… — в первую очередь признаться Лорель, но я не стала это уточнять. — На балу… случилось кое-что…
Няня в ужасе закрыла рот рукой.
— О небеса, с вами кто-то что-то сделал?! — вскричала она и вскочила на ноги.
— Милая Лорель, девочка сейчас договорит, — невозмутимо обратился к ней врач, и няня тут же стала тише воды и ниже травы.
— Я встретила одного человека… и вот, — я подняла рукав, скрывающий левое запястье. Золотая полоса тускло блестела на коже, напоминая о позоре, пережитом на балу. Я прикрыла глаза, не в силах смотреть на метку.
— О-о, — заинтересованно протянул господин Вереск и приблизился, поправляя очки, чтобы рассмотреть метку повнимательнее. — Молодой человек, назначенный вам истинным супругом, не ответил взаимностью?
Я онемела от его прямолинейности, а Лорель уже хотела возмущённо осудить его, но я просто сказала:
— Да.
Врач хмыкнул и отошёл.
— Что ж, значит, он слишком глуп, чтобы быть достойным. Не печальтесь, госпожа. Иногда свою судьбу надо строить самим.
Он лукаво улыбнулся и скользнул взглядом по Лорель, отходя обратно к подоконнику. А у меня на душе так… посветлело от его слов. И словно гора с плеч свалилась.
Верно, я ведь и сама увидела, что тот парень был подонком. Да от таких надо бежать, роняя тапочки! Можно сказать, что повезло, раз он решил самоустраниться и не делать хорошей девочке проблем!
Видя мою улыбку, Лорель заморгала, а потом тайком утёрла слёзы и шмыгнула носом.
— В конце концов, вы можете стать прекрасной магиней и не нуждаться в брачных узах, пока сами этого не захотите, — он развернулся, сел на подоконник и пытливо вгляделся в моё лицо. Я ощутила подвох. — Да?
Он понял, что у меня нет магии?
— К сожалению, — начала я, отслеживая его реакцию, и он кивнул, чтобы я продолжала, — я не смогу стать магиней.
— Почему? — просто спросил он.
Он пытается понять, куда моя магия исчезает. И делает это так, будто на самом деле его это не очень интересует.
Так делают люди, которые спрашивают не просто так, которые получают информацию и потом пользуются ей в своих интересах.
Я чувствовала, что этот лекарь совсем не так прост, как хочет казаться. За прямолинейностью он прячет хитрый ум.
— У меня нет магии, и второй поток тоже не раскрылся, — выдала я часть информации, ожидая, что он скажет дальше.
— Госпожа, неужели у вас так было всегда? Я был уверен, что это точно не ваш случай. — Он повернулся к Лорель. — У вашей подопечной никогда не было магии?
Прежде чем Лорель что-то успела сказать, я выдала свой вопрос:
— Почему вы были уверены, что у меня есть магия?
Вереск снова повернулся ко мне.
— Госпожа Сансат, я близко общался с вашими родителями, и такого просто не бывает в природе, чтобы у двух одарённых магов было немагическое потомство. Так бывает, только если оба родителя немаги, вот почему рождение немага — достаточно редкое явление. Статистически.
Тут спорить было невозможно. Поэтому я задала другой вопрос:
— А как вы поняли сразу, что… что мне не ответили взаимностью?
В его глазах засверкали смешинки.
— Тут всё просто. Вы всё ещё в доме вашего дяди. Разве же истинный супруг, если только он не мерзавец или не нищий, оставит свою супругу в отчем доме? И… на балу нищих нет. Только мерзавцы.
Я и смутилась, и развеселилась от прямоты его ответа. Должна была догадаться сама, и мне стало стыдно за свою подозрительность, но как же хороша его подача! Лучше и не скажешь!
— У вас кончились вопросы? — с улыбкой поинтересовался он. Я кивнула, уже зная, что он спросит: — Тогда скажите, юная госпожа, как давно у вас нет сил?
Что
