Книга Мангуст - Сара Монетт

Мангуст бежала впереди, но Иризарри обратил внимание, что она старалась держаться в пределах света его фонаря и как минимум один усик зверька был все время направлен на него и Сандерсон. Когда они имели дело с обычным заражением, Мангуст опрометью носилась по потолкам и оставляла после себя клочки растерзанной плоти и струи биолюминесцентной жижи. На сей раз она аккуратно пробиралась вперед, трепетными усиками исследуя перед собой поверхность, и напоминала Иризарри паука или отправившегося на разведку осьминога.

Он шел за Мангустом и следил за ее цветами, которые теперь стали тусклыми, выражая осторожность. На перекрестках она останавливалась, в каждом направлении пробовала воздух и поджидала, когда ее нагонит эскорт.

Служебные туннели станции «Кадат» обычно были достаточно высокими, Иризарри и Сандерсон могли идти по ним гуськом, выпрямившись во весь рост, но пару раз приходилось ползти на животе по подсохшей слизи личинок. Иризарри казалось — по крайней мере, он надеялся, что ему это только кажется, — что он чувствует истончение и растяжение реальности, он видел это в изгибах туннелей и покореженных панелях под ногами. Он как будто примечал размытые тени, слышал шепчущие звуки, улавливал нечеткие запахи, словно что-то здесь уже почти материализовалось.

Мерещится — так он твердо заверил себя, понимая при этом, что слово неправильное и неверно отображает действительность. Но когда он снова упал на живот, чтобы протиснуться через крохотный лаз, заваленный свежими трупами только что убитых личинок, ему понадобилась вся его выдержка.

Расчищая проход, он чуть не врезался в Мангуста, которая бросилась к нему и забилась за пазуху. Ее щупальца скрючились, а сама она была настолько близка к тому, чтобы перейти в иную фазу, что превратилась в теплую тень. Но когда Иризарри увидел, что находится по ту сторону лаза, то пожалел, что ему больше не мерещится.

Его взору предстал один из станционных центров по сбору и переработке отходов: чаша метров десять в диаметре, резко сужающаяся к центру, где была навалена куча мусора. В подобных местах обычно встречаются незначительные заражения личинками. Предполагается, что корабли и станции должны быть свободны от паразитов, но на деле выходит так, что при совместном пользовании космическими трассами вместе с буджумами это невозможно. При этом на станции «Кадат» кто-то манкировал своей работой.

Сандерсон коснулась его колена, и Иризарри поспешно отодвинулся так, чтобы она смогла пробраться к нему. Внезапно он почувствовал благодарность за то, что она рядом. Ему вовсе не хотелось бы оказаться здесь одному.

Никогда Иризарри не доводилось видеть столь масштабного заражения личинками, даже на «Дженни Линд». Весь свод помещения был густо усеян их похожими на слизняков телами, длинные языки приманками свешивались на полметра вниз. Повсюду порхали маленькие твари: молоденькие крысины, полупрозрачные в данном сдвиге фазы. Пока Иризарри смотрел на все это, одна из них наткнулась на колонию гигантских слизняков, и личинка тут же среагировала с неожиданной силой. Шансов у крысинки не было.

«Нагайна, — сказала Мануст. — Нагайна. Нагайна. Нагайна».

В самом деле, среди мусора в яме шевелилось что-то огромное. И это еще не все. То неприятное ощущение давления, которое Иризарри отметил раньше, — чувство, что на тебя смотрит множество глаз, костлявые тела льнут к той хрупкой материи, которая до поры сдерживает их, — здесь усиливалось вплоть до того, что он почти ощутил прикосновение к шее не вполне вошедших в фазу усиков.

Сандерсон, сжимая в руке пистолет, подползла к нему. Похоже, Мангуст была не против того, что комиссар рядом.

— Что это там, внизу? — прошипела Сандерсон.

— Яма для размножения, — ответил Иризарри. — Чувствуете? Некое странное ощущение растяжения во вселенной?

Сандерсон кивнула и сказала:

— Полагаю, вас вряд ли обрадует то, что я ощущала это и раньше…

Как ни печально, Иризарри вовсе не удивился.

Сандерсон спросила:

— Что будем делать?

Вопрос ошарашил Иризарри, что, по-видимому, читалось у него на лице даже под маской, потому что комиссар резко высказалась:

— Вы же специалист. Начнем с того, что вы именно поэтому появились на станции «Кадат» и поэтому начальнику станции Ли так сильно не хотелось, чтобы я узнала об этом. Хотя я не понимаю, каким образом она собиралась и впредь скрывать столь обширное заражение.

— Всегда можно сослаться на диверсию, — рассеянно проговорил Иризарри. — Обвинить христиан. Или джилли. Или же разбушевавшихся спейсеров, наподобие экипажа «Карузо». Полковник, такое то и дело случается. Появляется кто-то вроде меня и Мангуста и вычищает личинок, затем власти станции принимают крутые меры против того, кто им больше всего докучает, и жизнь снова налаживается. Только начальник Ли ждала слишком долго.

Матка снова начала рожать. Размножающиеся крысины медлительны — гораздо менее расторопны, чем молодые особи или сексуально неактивные взрослые разбойники, — потому что они защищены доспехами, наподобие титановых броненосцев. Если им грозит опасность, они действуют двумя способами. Детеныши сбегаются к матери, которая затем сворачивается в шар, и расправиться с ними можно только боевым ядерным оружием. Или же мамаша выходит на тропу войны. Иризарри как-то раз довелось повидать, как обозлившаяся матка уничтожила на стальном корабле целый отсек; им чертовски повезло, что она не разнесла весь корпус.

Стоит крысинам начать плодиться, как вот эта матка, они могут произвести на свет десять-двадцать детенышей в день на протяжении периода от недели до месяца, в зависимости от кормовой базы. Чем больше рождается молодняка, тем тоньше становятся стены мира, тем ближе появление брандашмыгов.

— Первое, что нам нужно сделать, — сказал он полковнику Сандерсон, — это немедленно убить матку. Затем вы установите на станции карантин и отправите партии волонтеров истреблять крысин, чтобы они не смогли вывести другую матку, или превратиться в нее, или черт его знает, как там это у них работает, я понятия не имею. Это гнездо придется вычищать огнем, с другими попробуем разобраться мы с Мангустом. Только огонь, полковник Сандерсон. Личинкам глубоко наплевать на вакуум.

Полковник могла бы отчитать его за некорректную речь; она этого не сделала. Просто кивнула и спросила:

— Как мы убьем матку?

— Да уж, вот это вопрос, — промолвил Иризарри.

Мангуст издала резкий щелкающий звук, что у нее означало: «Иризарри!»

— Нет, — отрезал Иризарри. — Мангуст, не смей…

Но она не обратила на запрет никакого внимания. Мангуст не могла больше терпеть и ждать, пока Иризарри завершит странные взаимодействия с представителями своего рода. Она была Рикки-Тикки-Тави, а матка — Нагайной. и Мангуст знала, что должно произойти. На ходу меняя фазу, она катапультировалась с его плеча; Иризарри