позвала обратная дорога. Поэтому вынужден раскланяться, — заявил я, неохотно поднимаясь из-за стола.
Женщина понимающе кивнула, заботливо добавив:
— Только одевайтесь теплее, на улице морозно.
Я не стал уточнять, будет ли она дожидаться Виталика или тоже вскоре уйдет, поскольку не считал себя в праве интересоваться взаимоотношениями Анастасии с хозяином квартиры, которые до сего дня от меня вообще держались в тайне. Причины мешкать отсутствовали, поэтому я быстро оделся, сказал «до встречи» вышедшей в прихожую женщине и минуту спустя оказался на улице, защищенный от холода объемным пуховиком и вязаной шапкой с веселым помпоном.
Первый этаж дома, где проживал Виталик, ранее занимал продуктовый магазин с яркой неоновой вывеской «Весна» над наружной витриной стеклянного фасада. Само собой разумеется, теперь он превратился в обложенный красно-белой плиткой бюджетный супермаркет, вследствие чего укутанные людские фигуры постоянно сновали туда-сюда возле его входа, как и много лет назад. На противоположной стороне улицы возвышалось здание бывшего «Детского мира», где сейчас, судя по узнаваемому благодаря всепроникающей рекламе логотипу, расположились офисы одного из коммерческих банков. И если преображение продмага советского образца в современный супермаркет казалось более-менее естественной трансформацией, то случившееся с когда-то беззаветно любимым предприятием розничной торговли, где кроме игрушек и конструкторов приобретались школьная форма, обувь, а также канцелярские принадлежности, выглядело не иначе, как осквернение главного символа самой счастливой и беззаботной поры моей жизни. В полете своей фантазии я на мгновение представил бывший магазин детских товаров этаким щедрым добряком, имевшим несчастье дожить до времен, с наступлением которых его насильно облачили в строгий деловой костюм и заставили делать то, к чему он никогда не имел склонности и даже испытывал отвращение.
Решив дойти до своего родного двора, где вместе с ростом посаженных согласно плану озеленения деревьев происходило мое взросление вплоть до окончания школы, я энергично зашагал по узкому тротуару под мерный скрип утрамбованного снега. Минут через десять двор детства по прошествии многих лет вновь принял меня в свои пределы, некогда казавшиеся отдельным миром посреди еще незнакомого белого света. Добравшись протоптанной в снегу дорожкой до игровой площадки, я встал лицом к пятиэтажному дому, на верхнем этаже которого в свое время обитал с родителями и невольно застыл столбом. Сколько раз мне вспоминались уютный свет его окон, цветочные горшки на однотипных балконах, дружные соседские посиделки возле подъездов, оглашающие весь двор звуки шумного свадебного веселья или траурного марша Шопена в исполнении безбожно фальшивящих музыкантов местного духового оркестра! В скольких сновидениях я взбегал по ступеням лестницы до своего последнего этажа, делал домашнее задание за письменным столом с выдвижными ящиками, наряжал вместе с родителями новогоднюю елку в большой комнате! От осознания факта того, что именно это убогое сероватое здание середины прошлого века из семищелевого кирпича и железобетонных плит, каковых по стране до сих пор стоит тьма-тьмущая, занимает столько места в моей душе, я оставался обездвижен, пока замерзшие пальцы ног не потребовали возобновить двигательную активность.
Мне не хотелось покидать двор, поэтому сначала я медленно обошел его по периметру, еще раз посмотрел на окна пятого этажа, из которых некогда выглядывал сам, и лишь затем вышел на заснеженный проспект, после чего побрел в направлении хорошо видимого издали торгового центра. На первых этажах многоквартирных домов по ходу моего движения пестрели вывески салонов красоты, зоомагазинов, турагенств, стоматологических клиник и небольших забегаловок. Увидев на одной из дверей нарисованную кофейную чашку и в следующее мгновение уловив аромат бодрящего напитка, я сначала замедлил шаг, а потом решил заглянуть в попавшееся по дороге заведение, так как несмотря на свое облачение стал понемногу замерзать.
Внутри уютненькой кафешки с незатейливым интерьером оказался только один посетитель — сидевшая за дальним от входа столиком пышная дама, вперившая взгляд в экран своего телефона. Мне сразу же приглянулось место у выходящего на проспект окна, поэтому я проследовал к нему, предварительно повесив пуховик на вешалку-стойку рядом с входной дверью. На подошедшую вскоре ко мне девочку-официанта я обратил внимание лишь после ее повторного, более громко произнесенного приветствия, поскольку открывшийся вид всецело завладел моим вниманием. Заказав себе чашку кофе и сдобную булочку, я продолжил внимательно изучать видимый из окна фрагмент городского пейзажа, где отдельные сохранившиеся с прежних времен детали были способны активировать во мне целую вереницу воспоминаний. К примеру, за расположенном на противоположной стороне проспекта двухэтажным зданием Дома быта располагалось самое злачное место, куда пацаны из окрестных дворов стекались «перетереть» возникшие разногласия, нередко устраивая между собой кулачные бои. Или вход в подвал под бетонным козырьком на торце малосемейного общежития, где ушлый перестроечный кооператор за умеренное вознаграждение записывал недоступные для большинства альбомы зарубежных рок-групп, и мы с ребятами таскали туда свои бобины и кассеты магнитофонных лент.
В отличие от времен моего отрочества люди не успевали скапливаться на принявшей современный облик остановке общественного транспорта, поскольку к ней то и дело подъезжали автобусы с яркой рекламой по бортам. Невольно обратив внимание на зеленый «пазик», остановившийся с донесшимся в кафе сквозь оконное стекло натужным скрипом тормозных колодок, я успел заметить двадцать второй номер его маршрута и тут же вспомнил забавную историю. Будучи учеником девятого класса, я участвовал в новогодней костюмированной постановке, изображая на сцене актового зала школы мушкетера перед ребятами помладше и их родителями. За окнами установилась необычно теплая для конца декабря погода, видимо, по этой причине после завершения представления мне и еще двум задействованным в спектакле одноклассникам захотелось потешить свой подростковый эпатаж, прокатившись по городу прямо в сценических костюмах. Накинув зимние куртки, мы направились к расположенной рядом со школой остановке, где весьма удачно успели заскочить в уже отходящий автобус двадцатого, как нам казалось, маршрута. Однако в дороге выяснилось, что мы по ошибке сели не на двадцатый, а на совсем недавно начавший ходить двадцать второй автобус, который делал большой круг по городу. Это внезапное открытие нас слегка смутило, поскольку изначально мы планировали краткий вояж в самом центре, но сходить жутко не хотелось, а потому было принято единогласное решение прокатиться по кольцу. И надо же было такому случиться — старенький «лиаз» сломался в отдаленном микрорайоне унылых хрущевок и домов барачного типа, где обитали рабочие чулочно-носочной фабрики и кирпичного завода, а также располагалась обнесенная высоким бетонным забором с колючей проволокой колония общего режима. По просьбе водителя мы сошли возле одной из остановок и вместе с прочими пассажирами, которым, по всей видимости, было плевать на наш экстравагантный вид, стали ожидать следующего автобуса под номером двадцать два. Произошедшее
