и предложил выпить за успех нашего дела. На его вопросительный взгляд я успокаивающе ответил — это всего лишь армянское саке. Он, убаюканный таким родным для японского уха словом, быстро опорожнил рюмку и тут же один за другим расправился со вторым десятком кавказских равиоли…
Когда мы вышли из хинкальной, нас было уже не узнать. Мой японец выглядел, как все нормальные люди, которые ещё раз убедились, что пиво без водки — это деньги на ветер.
— Отлично поели, — заявил он с поплывшей рожей. — но….
Я понял, что ему чего то не хватает.
Обычно после обильного застолья, многие хотят то о чём стесняются сказать вслух. Я знал что японцы сексуальны, а иначе у них не был бы так развит институт гейш. Рассмотрев в глазах японца до боли знакомый тестостероновый блеск, я полушёпотом произнёс слово «гейша», чем вызвал у него приступ гомерического смеха, и потом я долго соображал угадал я его желание или нет.
— No heysha, — сказал он наконец, утирая слёзы, — I want cancer.
«Час от часу нелегче — подумал я — теперь поди догадайся чего он хочет. Гейшу то хоть можно было устроить, а тут какой — то канцер ему подавай?»
Но тут японец почувствовав моё смущение решил прийти на помощь и добавил:
— Cancer from Sevan!
С меня как будто огромный валун скатился. Так ты хочешь отведать севанских раков? Отлично! Нет ничего проще, моя голуба — пошли….
Когда он зашёл в свой отель, было уже далеко за полночь, и не беда что японец был уже в хлам, ведь выпили мы изрядно и раков он наелся до отвала. Вдобавок умудрился отведать армянской кюфты и потом долго и сосредоточенно записывал рецепт её приготовления. Естественно, что такие гастрономические эксцессы были беспределом для человека, который до этого сидел на одном постном рисе и потом переваривал его в позе «лотоса». Слава Богу, обошлось без «гейш», хотя после таких гастрономических извращений у японца вполне могли возникнуть сексуальные позывы. Но к моему счастью он едва держался на ногах и сразу же исчез в дверях отеля.
Как только в окне пробился первый лучик утреннего солнца, раздался телефонный звонок. Естественно, это звонил поданный страны Восходящего Солнца. Он сразу же сказал, что у него две новости — одна хорошая, другая плохая, с какой начинать?
— Начни с плохой, — сказал я и сердце моё сжалось, как перед атомной бомбардировкой.
— У меня было кишечное расстройство от чего я всю ночь бегал в туалет, — ответил японец.
Я с облегчением вздохнул. Ну ещё бы. Это тебе, товарищ самурай, не постный рис поштучно глотать палочками. После такой горы еды и выпивки хорошо, что поносом отделался. И это вовсе не плохая новость — это в порядке вещей, можно сказать норма жизни.
— Давай, говори хорошую новость, — произнёс я голосом человека, которому перенесли смертную казнь на неопределённый срок.
— Хорошая новость то, что когда я бегал ежечасно в туалет, то меня осенило как починить прибор.
Ну, молодец! Значит заработала у японца подкорка. А то кора мозга, сидящая на постном рисе и в позе «лотоса», ничего путного не соображала. А вот поел человек хинкалей, кюфты, канцеров из Севана, кизиловку заершил пивком — и сразу мозги исправно заработали, а с ними и наш приборчик.
Уже в аэропорту, увозя в своём багаже несколько бутылок тутового и кизилового «саке», он вдруг спросил:
— Harutyun! Is the kyufta bread?
Нет, дорогуша. Чтобы познать все прелести армянской кухни однодневным гастрономическим походом тебе не обойтись. Ты давай приезжай сюда надолго, да поешь- попей вдоволь, да влюбись в армянку, которая будет тебе каждый день прокладывать через желудок путь к сердцу. Глядишь и станешь продвинутым специалистом, а заодно и мясное блюдо кюфту не будешь с хлебом путать.
Все дружно смеялись над моим рассказом, особенно Мария Ивановна.
— Вечно с этими японцами такие казусы случаются.
— Нам как раз такой япошка и нужен. Завтра хотим с Зарой в магазине «Берёзка» отовариться, да там всюду комитетчики торчат, грозят загрести любого советского с валютой на руках. А был бы интурист — купил бы всё для нас, а мы нашими деньгами расплатились.
— Ой да! — воскликнула Зара, — я там для себя такое нижнее бельё разглядела!
— Будет вам завтра и японец и нижнее бельё, — смеясь ответила Мария Ивановна, — есть у меня на примете одна девочка хорошая. Олей зовут, специализируется как раз по японцам. Она давеча одного склеила на неделю, да вот беда валютой брать боится, опасно. Вы ей рублей подкинете, а она японца в «Берёзку» заведёт и он накупит вам по списку.
— Отличная идея, хорошо придумала Мария Ивановна. Предлагаю выпеть за ваше здоровье.
Между тем Мария Ивановна, позабыв про свои хвори, начала откровенно клеить Эдика. Эдик особо и не отбрыкивался — бабник ведь до мозга костей.
— Мой тост я выпью с тамадой на брудершафт! — торжественно заявила Мария Ивановна.
Со стороны это выглядело довольно комично — тщедушный очкарик и пышная дама полезли целоваться, а после стали пожирать друг друга похотливыми взглядами.
И тут Мария Ивановна вспомнила, что у неё есть уйма вопросов на медицинскую тему.
— Эдуард Арменович! Вы не возражаете если пойдём поищем Олю с японцем, а по дороге обсудим наболевшие медицинского вопросы?
— Всегда готов, — по-пионерски отсалютовал Эдик и добавил обращаясь к нам с Тамарой, — надеюсь вы отвезёте Зару в гостиницу. Я приеду позже, может и задержусь. А ты Зара составь список покупок назавтра. Каталог в нашем номере.
Лицо Зары сияло от предвкушения завтрашнего шопинга в «Берёзку».
— Японец чтобы был! — сделала она внушение уходящим.
— Не беспокойся, Зарочка, — обнадёжила Мария Ивановна, — Будет тебе назавтра большой жирный японец. Накупит он тебе целый ворох отменного нижнего белья.
Лицо Зары засияло от этих слов, доказывая ещё раз, что шмотье для баб фактор первостатейной важности, а некоторым интимное бельё доставляет большее удовольствие чем сам секс.
Мы благополучно довезли Зару до отеля, а сами поехали домой.
— Ну и кобелина же твой Эдик! — сказала Тамара, когда мы остались одни.
— Не мой, а твой.
— К счастью, он давно уже не мой.
— Доктор делает консультации больному. Что тут зазорного?
— И для этого им надо было обязательно уединиться, да? И ежу стало понятно, что эти консультации интимного характера.
— Ежу было понятно, а вот Заре нет, — усмехнулся я, — а ты откуда узнала, что они уединились?
— Мне девчата на рецепшн доложили, что предоставили этой сладкой парочке люкс-номер, который стоял до утра на брони.
— Ну
