Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
Я достаю конверт, где лежит, распечатанная, наша первая переписка, ещё когда мы были незнакомцами. Тема: я нашёл твой воздушный шарик! Достаю банку «Мармайта», тяжёлую, как пресс-папье. Вдвое больше той, что я отправила Лукасу вместе с записью моей французской речи на диктофон, чтобы он её проверил, прежде чем я покажу её учителю. «Мармайт» я отправила потому, что он сказал, что, когда он скучает по дому, больше всего ему не хватает именно этого, а ещё сериала «Жители Ист-Энда»[8] и жареного горошка – прежде чем он переехал во Францию, его домом был северный Лондон. В обмен на «Мармайт» он отправил мне CD-диск. Вот когда это началось. Маленькая благодарность перешла в ритуал, понятный только нам. Я отправляла ему что-нибудь из дома, а он в обмен посылал мне диск с маленьким письмом. Восемь дисков. Девятый он мне должен. Самый первый лежит в коробке. И, несмотря на крошечную трещинку на пластиковом корпусе и загнутые края вложенной записки, он всё ещё идеален. Чёткий почерк Лукаса, тёмно-синие чернила. Все прямые заглавные буквы выведены спокойно, уверенно, медленно. Сейчас его почерк изменился, стал размашистее и энергичнее, потому что он занят чем-то большим, лучшим.
Я не смогу. Я не смогу завтра вручить ему эти вещи – историю нашей жизни, изложенную в предметах. На смогу передать её через стол в патио Аманды и Жана Моро. Всё, кроме компакт-диска, я убираю обратно в чемодан, оставив лишь один-единственный, безобидный дружеский подарок – альбом для рисования.
Я кладу его на тумбочку и прижимаюсь к подушке.
Мой телефон освещает комнату сообщением о футбольных новостях. Я хочу выключить телефон, но смотрю на время. 00.33. Ну вот и всё. Мне официально исполнилось тридцать. Мне тридцать лет, и я с уверенностью могу сказать, что понятия не имею, куда двигаюсь.
Я закрываю глаза, прижимаю колени к животу. Я никогда не думала, что вот так буду встречать тридцатый день рождения. Чувствовать себя такой ничтожной. Жалкой. Ничего не значащей. Потому что глубоко внутри я знала: я действительно крепкий орешек. По крайней мере, с возрастом и опытом моя кожа стала толще, а сердце – мягче, но в тех местах, где оно было особо хрупким, материал уплотнился. На меня влияло всё, что ранило, пугало, согревало и радовало.
И, конечно, Лукас тоже влиял на меня. Конечно, радовал. Но и согревал. Давал чувство безопасности. Я начала становиться новой Эммелиной – новой Эмми – после того Летнего бала, когда мне исполнилось шестнадцать. Медленно, шаг за шагом. Но с того самого первого сообщения Лукас начал мне в этом помогать. Поддерживал каждое моё решение, каждый крошечный шаг, как будто он был огромным рывком вперёд. Мои глаза жгли слёзы. Я знала – так знаешь, только если всю свою ответственность перекладываешь на интуицию – что должна радоваться шагу Лукаса, этому гигантскому прыжку, как бы больно мне ни было. Это мой долг. Долг лучшей подруги.
Я держу в руке диск. Снова просматриваю список треков, прежде чем закрыть глаза.
CD-диск № 1
Дорогая Воздушная Девочка,
Трек 1. Потому что ты прислала мне запись на французском
Трек 2. Потому что твой вкус по части бой-бэндов оставляет желать лучшего
Трек 3. Потому что твоя фамилия – Блю
Трек 4. Потому что ты ешь только яичницу и картошку
Трек 5. Потому что я всегда буду рядом
Воздушный Мальчик.
x [9]
Глава четвёртая
Со столиком посредине внутренний дворик семьи Моро в тени навеса напоминает безупречный интерьер из журнала House and Garden. На накрахмаленной белой скатерти расставлены блюда с тёплой золотистой выпечкой и пирожными, тарелки с рубиново-красной клубникой и влажной черникой и, конечно же, по традиции – два праздничных торта, которые гордо высятся по обоим концам стола. Один торт – для Лукаса. Второй – для меня. У обоих, как обычно, своя история.
– Я понимаю, что чёрный торт смотрелся бы не очень, – Аманда улыбается и поправляет башню круассанов, чтобы она была идеальной, как в «Дженге[10]», – но всё, о чём я сейчас слышу от Лукаса, так это новый кожаный салон его авто, и я подумала – если бы я могла делать помадку, испекла бы машину. Ну, знаете, машину из взбитого теста…
– Нет, нет, – мурлычет Жан, разглядывая свой эспрессо из-под очков. – Я бы не смог после такого жить с тобой, милая.
Аманда закатывает глаза, но улыбается. Её тонкие губы, как всегда, накрашены перламутровой розовой помадой.
– Ну, может, сделаю на следующий год, – говорит она. – Может, я сделаю так удачно, что вы увидите – это не просто…
– Торт цвета гуталина, – Лукас хохочет.
– И не воплощение твоей души, – добавляю я. Аманда визгливо хихикает, прикрыв рукой рот, а Жан, который смеялся пару раз в жизни, и то по чистой случайности, чуть заметно ухмыляется.
– Эй, у меня всё же день рождения! – Лукас пихает меня локтем. – Будь милой с пожилым человеком!
– Кто бы говорил, – отвечаю я. – Кто с утра назвал меня Луноликой?
– Луноликой! – Аманда вновь заливается смехом, зажав кончиками пальцев надкушенную клубничину. – Это он вспомнил то фото в Онфлёре, в день рождения твоего брата. Когда из-за вспышки ваши лица стали белыми, как у покойников.
Лукас кивает.
– Это было столько лет назад!
– Но моё лицо осталось таким же белым и круглым, – замечаю я. Лукас вновь смеётся.
– И не говори! Будто завтракаю с настоящей луной в джинсовой куртке.
Я скалюсь, и он скалится в ответ.
– Не могу поверить, что ты до сих пор её так называешь, – Аманда улыбается, расправляя на коленях белоснежную салфетку.
– Только по особым случаям.
– Например, в тридцатый день рождения.
– Именно, – Лукас кивает. – Передашь мне джем, Луноликая? Когда ещё мне представится такой случай? Когда тебе стукнет сорок, или ты выйдешь замуж, или забеременеешь, или ещё что-нибудь такое.
Утром, при мысли о том, что мне придётся выйти из дома, меня замутило. Боязнь открыть глаза, чтобы увидеть солнце, выглядывающее из-за тяжелых кремовых штор в спальне, и понять, что сейчас утро, что это наш день рождения, была такой сильной, что прижала меня к матрасу. Если я проснулась здесь, в Ле-Туке, в этой спальне, девятого июня, в окружении скомканных носовых платков, и открыла затёкшие, распухшие глаза, значит, это в самом деле произошло. Это реальность. Мужчина, которого я люблю, сообщил мне, что хочет провести всю свою жизнь с другой женщиной, и чтобы я стояла рядом, когда он произносит клятву верности. «Тебе нужен спасительный душ», – зазвучал в моей голове знакомый, ласковый голос Рози, как будто она говорила со мной по телефону, когда я лежала в кровати, уставившись больными глазами в потолок. Я ничего не стала ей писать вчера вечером – наверное, Рози думала, что мы с Лукасом сейчас лежим в обнимку среди белых простыней, сонно улыбаясь и строя планы на день. Двое влюблённых. Но, будь она здесь и видя, как всё на самом деле, Рози сказала бы: «Ну-ка поднимай задницу, Эм! Давай двигай в душ! Заходи раскисшей, размякшей Эмми Блю, а выходи сильной независимой женщиной! Представь, что это поп-шоу, а семейка Моро, чёрт бы их побрал, – твои зрители!»
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
