и слева развалены. Вся сила взрыва ушла в стороны, нападавших задело мало, а сам пацан вовсе не пострадал. Кэн драпал тогда очень быстро.
— Видел, — признался он. — Жуткое дело.
— Это и есть прикладная магия, — кивнул Хэно. — Готовую формулу достаточно просто выучить, чтобы в любой момент нарисовать. Потом нужно обратиться к ней мысленно и связаться с эфиром, чтобы привести заклинание в действие. Значки можно комбинировать, чтобы получать новые заклинания. Именно этому и учат в военной школе. Конечно, каждый клан пытается иметь собственные секреты, но очень многие формулы давно стали достоянием общественности. Шпионаж, параллельные исследования, а когда и жесты доброй воли. Словом, существует база, которая общеизвестна и которую должен знать каждый.
— И которую я забыл, — сообразил Кэн.
— Именно. Но я не думаю, что тебе это все понадобится. У тебя есть совершенно особенные способности к физической магии. Вот их мы и будем развивать.
— А физическая — это какая?
— Это сила, которая находится прямо в твоем теле. Она активизируется просто так, усилием воли. Ей не нужны формулы, она не требует ничего рассчитывать. Проблема в том, что она очень примитивна. В самом простом варианте она усиливает твои мускулы. Например, практически любой маг сумеет пробить кирпичную стену кулаком. Иногда можно действовать на небольшом расстоянии. Примерно так.
Хэно щелкнул пальцами, и бумажная салфетка на подносе вспыхнула. Кэн отпрянул и выронил свою ковырялку. Пришлось нырять за ней под кровать.
— Красиво, — пробурчал он, чтобы скрыть испуг. Потом спохватился: — А что, я тоже так смогу?
— Сможешь, — равнодушно проронил Хэно. — Так все могут.
Некоторое время они вместе любовались, как догорает салфетка. Потом маг заговорил снова:
— Многие нарабатывают какие-нибудь особенные умения. Например, мою способность мои враги назвали «огненным прикосновением». Что это такое, ты уже знаешь.
Кэн невольно почесал щеку.
— А вот твои способности будут намного шире, — продолжил Хэно, и Кэн встрепенулся. — Но я пока не могу сказать, на что ты будешь способен. По сути, это все эксперимент. Не знаю, чего мы с тобой сумеем добиться. Но я рассчитываю на большие результаты.
Кэн вспомнил, чем заканчиваются эксперименты, и насторожился.
— А это опасно?
— Нет, не думаю. Во всяком случае для тебя — ничего опасного.
— Ладно тогда, — с облегчением улыбнулся Кэн и выскреб в рот все остатки из горшочка.
— А вот над манерами твоими придется серьезно поработать, — заметил Хэно.
Кэн вытаращил глаза.
— А чего?
— И вот так не делай.
— Да как?! Чего я сделал-то?
— Поменьше экспрессии. Глаза не таращи, руками не размахивай. И не «чего», а «что».
— Ну, ты!.. — начал было Кэн, но наткнулся на холодный и насмешливый взгляд мага и прикусил язык. Этот тип имел право командовать. Придется пока терпеть.
— Я вижу, ты поел, — заговорил Хэно после долгой паузы. — Теперь расскажи, кто ты, как ты жил.
Этот вопрос Кэну совсем не понравился. Чтобы потянуть время, он цапнул с тарелки дольку неизвестного плода и принялся грызть. Сладкое. Немного пожевав и подумав, Кэн решил, что скрываться нет смысла. Вряд ли из-за мелких шалостей прошлого этот тип потащит его в полицию. У него, кажется, большие планы. Если что, просто сделает вид, что ничего не слышал. И Кэн рассказал все без утайки.
Вначале-то все было как у всех. Отец работал на заводе, мать убиралась в домах, не самых богатых, попроще. Снимали конурку в рабочем квартале. Иногда попивали, но, в общем, как все.
Почему-то матери удавались одни мальчишки. Двое сыновей умерли в младенчестве, трое выжили. Из троих Кэн был младшим. Мать все толковала, что детям нужно образование, что даже умение прочитать договор и подписать его не крестиком — уже большое дело. На большее, чем благотворительная школа, рассчитывать не приходилось, но Кэн честно ходил и учился, и даже успел осилить почти два класса. А потом беды повалились на семью одна за другой.
Сначала погиб старший брат. Убили в какой-то глупой драке. Они так и не выяснили, была это случайность или разборки каких-нибудь банд. А знать хотелось бы, потому что это могло пролить свет на исчезновение второго сына. Он однажды просто ушел, собрав свои немногочисленные пожитки. С тех пор от него не было ни слуху ни духу. После этого мать стала пить больше.
Потом случилось несчастье с отцом. Ему раздробило палец каким-то молотом. Началось заражение. А он еще храбрился, говорил, что мужик не пойдет в больницу из-за какой-то царапины. Потом, когда рука совсем распухла, он все-таки решил обратиться в благотворительную лечебницу, но было уже поздно. Они ничего не смогли сделать.
После этого мать спилась окончательно. Кэну пришлось бросить учебу и пытаться заработать себе на кусок хлеба и матери на бутылку. Она продержалась недолго. Почти ничего не ела, слишком много пила... Наверное, однажды купила совсем уж непотребную дрянь.
Так в десять лет Кэн внезапно остался совсем один. А тут еще пришел хозяин квартирки, которую они снимали, и объявил, что у семьи огромный долг по квартирной плате. И что он, как человек сердобольный, их не гнал, и сироту не погонит, но на возврат долга очень рассчитывает. Не сейчас, конечно, а со временем, благо парень уже достаточно большой, чтобы куда-нибудь наняться.
Кэн действительно был
