доски пола.
Как же так?!
Сколько раз папа применял ко мне силу стихии, но я ни разу не поддавалась… Даже когда отец применял всю свою мощь… Я никогда не опускала глаза, хоть и было невыносимо тяжело… а тут…
Вывод напрашивался сам собой.
Страшно признавать, но Ван дер Деккен сильнее моего отца.
И ещё страшнее понимание, что папа может действительно не прийти за мной. Ему просто не хватит сил противостоять Филиппу.
4
Я не знала, сколько времени я так просидела, бездумно уставившись в одну точку, обдумывая слова Ван дер Деккена.
– Я нашёл достойное применение для твоей венценосной мордашки, – едва слышно передразнила я. – Двоечник. Венценосной может быть голова, но никак не лицо! Мордашка…
Я старалась приободрить себя, но получалось из рук вон плохо. Мысли то и дело возвращались к Филиппу. Точнее, к его планам на меня. Радовало, что проклятие не даст ему сойти с корабля, но… Он и тут мог устроить мне «весёлую» жизнь. Как и высадить меня на одном из островов…
От последней мысли по спине пробежал неприятный холодок, стоило только представить себя в окружении призраков и проклятых рабов, тянущих в мою сторону свои жалкие ручонки.
– Глупость, – медленно выдохнула я, обняв руками прижатые к груди колени.
Это действительно было бы верхом глупости – просто отдать меня на растерзание отребью. Бессмысленно использовать меня так. Скорее всего, я нужна Ван дер Деккену, как способ манипулировать отцом. Заставить его сделать что-то? Или всё дело в проклятье?
В слова капитана, что он не хочет от него избавляться – я не верила. Не было такой души, которая не хотела бы обрести свободу! И пусть он говорил довольно уверено, заявляя, что жизнь просто человечишки ему не нужна – это просто не могло быть правдой.
Проклятые делились на два типа – низшие и высшие.
Низшие теряли человеческий облик, оставаясь бесформенными призраками или (если на то была воля их хозяина) принимали образ какой-нибудь морской твари. Они питались подачками – крохотными частицами силы, если хорошо выполняли свою работу, или же сидели на холодном пайке, если чем-то не угождали. Жалкие. Ничтожные. Недостойные. Они в Подводном мире особо не ценились, не говоря уже о тех, кого вышвыривали в нейтральные воды.
Отбросы – не более того. Кучка голодных душ, не стоящих внимания.
Другое же дело – высшие проклятые. Им даровалась сила. Не много, на самом деле, но они сохраняли человеческий облик. Более того, они ели, спали, могли испытывать эмоции… Но это не меняло их сути. Они всё равно оставались ручными собачонками, служащими своему господину.
Филипп относился к высшим.
– Собачка сорвалась с поводка и укусила кормящую руку, – грустно улыбнулась я своим мыслям.
Откуда у него столько силы? Если сам факт его побега в нейтральные воды ещё хоть как-то укладывался в моей голове, то вот момент с сумевшей заставить меня склонить голову мощью – разобрать никак не получалось.
Наставники рассказывали мне много историй, как элита Подводного мира друг другу глотки перегрызала (во всех смыслах!) присваивая себе силу проигравшего, но… Такое количество нельзя накопить подобным образом. Такой уровень мощи либо врождённый, либо дарован Посейдоном… За что богам награждать жалкого проклятого? Что он такого мог сделать? Бессмыслица какая-то!
Скорее всего, после очередного успешно выполненного задания, отец поощрил Филиппа силой, а тот (вместо благодарности) скрылся в нейтральных водах. Вот в такую версию мне больше верилось! Что же касается силы… тут вариантов у меня не было. Возможно, наставники специально укрыли от меня другие возможные способы её получения? Пожалели нежную девичью психику (взращённую на фильмах ужасов и современных песнях. Многие из которых страшнее кинолент в разы!). Или боялись, что я натворю глупостей, желая порадовать морского дьявола и ускорить пробуждение своей силы.
Мне нравились приходы отца в наш дом. Он всегда с улыбкой выслушивал мою болтовню, трепал по волосам, а перед уходом, неизменно, испытывал силой своей стихии.
В последнюю нашу встречу, он, не скрывая гордости сказал, что чувствует пробуждающуюся во мне мощь. Я видела гордость в его взгляде и это было так приятно, что я даже про свою обиду за выбранного мне жениха забыла…
– Адельберт! – я даже на ноги вскочила, почувствовав воодушевление.
Когда папуля сообщил мне «приятную» новость о выбранном мне муже – я была в таком «восторге», что чуть голос себе не сорвала, «радуясь». Но, папа был непреклонен. Он сыпал аргументами из серии «так принято», «мы всё решили», и, самый главный «Кассандра! Я всё сказал!».
Меня успокоила мама, посоветовав не рубить с плеча и дать юноше шанс… Легко ей говорить. Это же не ей подсунули женишка со странным именем Адельберт. Это даже сократить нормально нельзя! Адель? Женское имя. Берт? Тут я даже комментировать не решалась.
Но, после ухода папы я действительно немного остыла. В конце концов, этот Аделька меня тоже никогда не видел. А что я сделаю всё, чтобы наше знакомство навсегда отпечаталось в его памяти со сноской «Никогда больше к ней не приближаться» – я даже не сомневалась, мысленно планируя, как обрету силу, буду представлена ко двору во дворце отца и… Что конкретно я буду с ним делать – я не знала, но обязательно бы что-нибудь придумала! Незабываемое. Специально для жениха.
Но сейчас…
Сейчас я была рада, что он у меня теоретически есть. Из краткого рассказа папы о выбранном мне (и безусловно достойном русале), мне запомнилась фраза, что их семье подчиняются гидры.
Гидрам плевать нейтральные воды или обычные. Они приплывут и спасут меня!
– Да! – не сдержала я радостного возгласа.
Осталось просто немного подождать. Как только отец узнает где я и расскажет женишку (который локти себе уже все сгрызть должен был от беспокойства за меня! Жених он, или кто?) его семья обязана отправить гидр. Самим им сюда не пробиться. Да и мне Филипп так просто уйти не даст, всё же его не стоит недооценивать. Силу я оценить успела, но…
Это ведь всё равно шанс сбежать! И хороший шанс!
Осталась мелочь – подождать, пока Ван дер Деккен свяжется с папулей и расскажет, что я у него. А он обязательно это сделает. Награждая морского дьявола нелестными эпитетами Филипп забыл, что каждый можно применить к нему самому. Спесивый, заносчивый и глупый.
Какое-то время я нервно ходила из стороны в сторону по своей клетке, прислушиваясь к любому
