Крыма у московского командования при выборе объекта нападения имелось всего три варианта — Азов, Перекоп и Казы-Кермен. У всех этих городов российские войска уже успели побывать между началом войны в 1686 г. и петровскими походами. Соответственно специально привлекать к ним внимание царя не требовалось, но выбор одного из трех направлений удара все равно предстояло сделать.
Утверждалось также, что Азов стал первоочередной целью, поскольку царь желал построить там флот. Однако П. А. Аваков в недавней работе убедительно показал, что строить морской флот в Азове Петр до лета 1695 г. не планировал. По крайней мере, в современных событиям источниках об этом не говорится. Появление идеи о строительстве флота стало результатом первого похода, а не его причиной. Целью же похода было активизировать участие России в войне с Османской империей[36]. С тем, что Петр хотел возобновить активные боевые действия, трудно не согласиться, но выбора направления удара это не объясняет.
Не удалось найти ответа и в указе о начале первого Азовского похода от 12 февраля 1695 г., приведенном в главе 6[37]. В нем причиной похода названы «неправды» крымского хана. Крымские набеги действительно разоряли окраины России. Татары убивали и уводили в плен множество русских людей. Нападения со стороны Крыма были хорошим объяснением повода для походов, обращенным к подданным, которым приходилось платить дополнительные налоги. Однако бросается в глаза, что русские войска отправлялись не к Перекопу, являвшемуся воротами в Крым, а к османским крепостям, хотя турецкий султан в документе не упомянут.
С. М. Соловьев писал о причинах похода на Азов следующее: «Лефорт хотел, чтоб Петр предпринял путешествие за границу, в Западную Европу; но как показаться в Европе, не сделавши ничего, не принявши деятельного участия в священной войне против турок. Не забудем, что тотчас по взятии Азова предпринимается путешествие за границу: эти два события состоят в тесной связи»[38]. При таком подходе получается, что Азов был выбран в качестве наиболее легкой добычи, призванной создать для Петра славу победителя турок. Против высказанной Соловьевым гипотезы выступил еще А. Г. Брикнер, отметивший, что не существует данных, позволяющих утверждать, что Петр планировал поездку за границу до похода на Азов[39]. В результате вопрос о выборе направления удара в кампанию 1695 г. так и остается открытым.
Одним из важнейших эпизодов Русско-турецкой войны стала оборона днепровских городков в 1697 г. Боевые действия этого года получили освещение в основном в работах по украинской истории. Впервые описание оборонительных действий вокруг днепровских городков мы встречаем в работе Д. Н. Бантыша-Каменского, охарактеризовавшего ключевые события осады Казы-Кермена и Тавани на основе документов из архива Коллегии иностранных дел («Малороссийские дела»)[40]. Более объемно их осветил Н. И. Костомаров в труде «Мазепа», впервые опубликованном в 1882 г.[41] Автор расширил источниковую базу исследований и высказал некоторые критические замечания в оценке действий российских и украинских военачальников: «Поход под Таванск гетмана и князя Долгорукова никак не может быть признан славным подвигом. Правительство, однако, не поставило гетману на вид неудачи этого похода…»[42] Д. И. Яворницкий (Эварницкий) в трехтомной монографии о запорожских казаках привел новые факты о походе по Днепру войск белгородского воеводы и украинского гетмана, о нюансах обороны Тавани, высказал несколько предположений о причинах отхода от городков основных сил Я. Ф. Долгорукова и И. С. Мазепы, называя его для последнего «бесславным»[43].
После долгого перерыва исследования событий 1697 г. были продолжены уже упомянутым В. Н. Зарубой. В своей монографии, используя новый архивный материал, историк вновь остановился на основных эпизодах боев июля — сентября 1697 г., уточнив несколько дат и количественные характеристики войск[44].
Из работ последнего времени следует выделить параграф «Кампания 1697 г. на Днепре» в справочнике О. А. Курбатова и Ю. В. Селезнева. В нем перечислены основные действия войск обеих сторон, обозначены ключевые воинские формирования, участвовавшие в кампании, указано, что «летом 1697 г. русско-казацкое войско кн. Я. Ф. Долгорукова и гетмана Мазепы отразило масштабное наступление турецко-татарских сил». Авторы подвергли критике прежние оценки событий, отвергнув ее «бесславный» характер для гетмана и князя. По их мнению, «своими продуманными действиями царские командующие сковали главные силы крымского хана и сераскер-паши в низовьях Днепра», а героизм защитников Тавани и Казы-Кермена способствовал провалу всего наступления турецкой армии в Причерноморье[45].
В целом же историография событий 1697 г., по сути, не получила серьезного развития после работ XIX столетия. Исключением является последняя работа, в которой была обобщена информация предшествующих исследований и предложена принципиально иная оценка действий руководства российско-украинских войск. Вместе с тем до сих пор остается малоизученным сам ход обороны городков, взаимодействие их гарнизонов, численность войск, атаковавших российские опорные пункты. Исследователям не удалось найти объяснение того, как воевода В. Бухвостов сумел отразить натиск почти десятикратно превосходящих сил врага.
О боевых действиях на Северном Кавказе систематических исследований до настоящего времени вообще не проводилось. Между тем упоминания об отдельных событиях встречаются на страницах разных публикаций уже более столетия. В частности, о походе крымских татар в черкесские владения в 1688 г. писал П. Л. Юдин[46], а Д. И. Яворницкий публиковал документы об аналогичной акции 1692 г.[47] Тем не менее даже в обобщающих работах последнего времени данному сюжету уделяется не более одной-двух страниц[48]. Отдельные эпизоды фигурируют в исследованиях на смежные темы. К примеру, в работах по калмыцкой истории данного периода[49]. Исключением является вопрос об участии в войне бежавших с Дона на Аграхань казаков-старообрядцев. Исследования по этой теме были начаты еще В. Г. Дружининым[50] и успешно продолжаются в наше время. Значительный вклад в изучение данного вопроса сделан Д. В. Сенем[51].
Спорные темы имеются и при обращении к вопросам дипломатии периода Русско-турецкой войны. Особо следует выделить вопрос о вхождении России в состав Священной лиги. Он имеет значительную историографию, группирующуюся вокруг двух точек зрения. Часть исследователей полагали, что заключение Вечного мира с условием проведения военных операций против Крымского ханства, вассала Османской империи, обусловило присоединение России к войне Священной лиги, что приравнивалось к включению в ее состав[52]. Еще С. М. Соловьев писал, что с 1686 г. «Россия вступала в общее действие с европейскими державами, с Польшей, Австрией и Венецией, явилась членом этого союза, который назывался священным»[53]. Ему же приписываются слова, что в 1686 г. Российское царство вступило «в концерт европейских держав»[54]. Данной точки зрения придерживается и ряд современных исследователей[55]. Причем, по мнению
