сумасшедшего Барсукова?
— Нет, я этого не говорил. Последний раз повторяю: в ближайшее время вам придется делать три вещи: во-первых, вы должны будете прошерстить архивные дела и проверить, нет ли там материалов, которые необходимо изучить, или зацепок, которые были упущены. Второе: определить, необходимо ли где-либо наблюдение или прослушивание. Нам даны точные сроки — не более двух-трех месяцев на каждое дело. Третье: предложить Следственному Комитету план расследования по наиболее интересным делам и, если мы получим согласие, приступить к его реализации. Все понятно?
— Глупости, — пробормотала она.
— Я не расслышал вас как следует.
— Я сказала, что старшие коллеги не очень хорошо воспримут, если я начну по новой расследовать их старые дела…
— Мы здесь не для того, чтобы исправлять ошибки наших коллег. Совсем наоборот. Вы связываетесь с ними, если они еще живы, потому что мы хотим услышать их предложения. В случае необходимости вам будет помогать в проведении исследований один-два криминалиста.
— Это пустая трата времени.
— Нам нужны цифры: необходимо увеличить среднее количество раскрытых дел. Если мы этого не сделаем, то можем попрощаться с увеличением финансирования и нас ждет сокращение штатов. Мы должны повысить процент раскрываемости. Неважно, какие это дела — текущие или тридцатилетней давности, для статистики это не имеет значения.
— А Барсуков?
— Нравится вам это или нет, но он — мэтр местного сыска. Он работает как сумасшедший уже сорок лет.
— Конечно. И что мне с ним делать? — спросила Райская, изображая удивление.
Фирсов выдохнул.
− Поработаешь под руководством опытного специалиста. Вы с Кротовым привлечете его в качестве консультанта и будете работать над этими убийствами наряду с другими нераскрытыми делами.
— Это просто легенды.
— Нет, дело не закрыто. Я хочу, чтобы вы взглянули на него. Есть по крайней мере две подтвержденные жертвы. Преступления так и не были раскрыты, а это значит, что на свободе может находиться один или несколько убийц.
— Даже если бы это было так, учитывая временной промежуток, убийца наверняка уже мертв.
— Возможно, но Барсуков не хочет уходить на пенсию с таким сожалением, да и я, честно говоря, не хочу этого. Вот номер телефона Кротова, — полковник протянул ей небольшой листок бумаги, − Я знаю, что ты предпочитаешь не работать с незнакомыми людьми, но одна ты не справишься.
— Да уж, — пробормотала Мария, пытаясь взять себя в руки.
— Тебе придется проводить с ним много времени, поэтому я бы посоветовал подружиться с ним. Выслушай его и узнай, не нужно ли ему что-нибудь. Одним словом, покажи ему гостеприимство.
— Яков Михайлович… — вздохнула Мария, вставая и бросая папку на стол.
— Полковник. Для вас на ближайшее время я полковник Фирсов, Мария.
— Конечно, да. Мне тоже нужно быть с вами формальным?
— Полегче с сарказмом, Маша. Помните, что вы пока самая молодая из сотрудников, а это предусматривает, — сказал он, похлопывая себя по рубашке, — особое отношение.
Мария бросила на него презрительный взгляд и сделала вид, что уходит.
— И помните, — сказал Фирсов. − Моя мама всегда говорила мне: мало слов — много мудрости.
— Вы серьезно?
— Это высказывание подходит вам как перчатка, не так ли? Перчатки, которые меняешь каждую неделю.
«Старый дуралей», мысленно проклинала его Мария, выходя из кабинета.
Глава пятая
Санкт-Петербург
«Вы слишком близко к сердцу приняли это дело… Оно стало навязчивой идеей… Вы забыли о своей роли, все испортили… Вы испортили расследование… Вы осознаете всю серьезность того, что сделали? Возможно, вам следует глубже задуматься над своими ошибками…»
Эти слова все еще звучали в его голове, но он не мог их подавить. Он надеялся, что двухмесячный отпуск ослабит напряженность и успокоит людей. Но все это время не принесло никакой пользы, только усугубило недовольство. Начальство ждало его отъезда, желая избавиться от него. По сути, их слова стали прелюдией к факту:
— Мы решили перевести вас на некоторое время. Это ГУВД оказал давление, но это еще не все. Мы должны послать сигнал.
— Где? — спросил он.
— Симферополь. В Крыму. Вы будете направлены в их отдел по расследованию «висяков».
Капитан Евгений Кротов улыбнулся. Это был не перевод, а обходной путь к тому, чтобы заставить его уйти.
— Это небольшое экспериментальное подразделение, под юрисдикцией которого будет находиться весь регион. Вы будете помогать им создавать команду. Воспринимайте это как отпуск, перерыв, чтобы перезарядить батарейки, — сказали они, чтобы расставание прошло немного легче.
Вопреки всем ожиданиям, он согласился без малейшего протеста. Лучше с головой погрузиться в работу. Это было хорошим средством изгнания хандры и оправданием своего существования. Лучше кабинет в Симферополе, чем диван, полный противоречивых раздумий, в пустой питерской квартире.
— Когда начинать?
Торопясь избавиться от него, начальство ускорило выполнение административных формальностей. Через пять дней ему позвонили из отдела кадров и предложили ознакомиться с несколькими бланками министерства и подписать их. Он сделал это, не задав ни одного вопроса. В их глазах отъезд из Питера был наказанием, в его — новым вызовом. Он сам не знал, насколько он в этом нуждался.
В этот полдень солнце затаилось в тучах и ворчало, угрожая дождем. Холодное питерское небо, казалось, было закутано в свинцовый плащ, набрасывая на улицы горькую тень. Воздух источал тошнотворный запах сырости, наполнявший жителей печалью. Промозглый сентябрь, словно искупая вину за слишком щедрое в этом году на солнце лето, уже пару недель бил по городу.
Он ничего не знал о месте назначения. Он никогда не был в Крыму. Поэтому он поискал информацию о полуострове в Интернете.
Евгений отправился туда не для того, чтобы погрузиться в историю Крыма или насладиться фотографиями известного курорта, — он мысленно устанавливал первый контакт с городом, который должен был принять его.
Наконец Кротов инстинктивно улыбнулся. Его больше ничего не держало в Питере.
Пришло время собирать вещи и уезжать.
Окрестности Симферополя, срединный Крым
Иудейская община, существовавшая на протяжении многих веков на территории Крымского полуострова, включала в себя самые разнообразные течения и народности. К ним относились тюрко-язычные раввинисты-крымчаки, кочевники Хазарского каганата, караимы, отрицавшие учение Талмуда, говорящие на идише евреи-ашкеназы, греко-говорящие евреи-романиоты и даже субботники — перешедшие в иудейскую веру православные славянского происхождения. Пожалуй, одной из самых примечательных и значительных этно-конфессиональных иудейских групп, проживавших на территории Крыма, были крымские караимы.
Караимское движение берет своё начало в городе Багдаде на территории современного Ирака приблизительно в середине VIII века н. э. Его основателем традиционно считается Анан бен Давид, о жизнедеятельности и трудах которого мы знаем очень немного, за исключением поздних и не слишком достоверных легенд. Так или иначе, Анан
