Вот они вступили на площадь и поглядели на плотно закрытые окна дворца. Следом за колонной молодёжи шёл заводской отряд Красной гвардии. Входя на площадь, седоусый кузнец взял в руки алое знамя и высоко поднял его.
Площадь заполнялась демонстрантами со всех сторон.
Вдруг раздался залп, затем второй…
Стайка голубей, сидевшая на ограде, в испуге метнулась в небо. И, как по сигналу, со всех сторон начали бить пулемёты, расстреливая безоружных людей…
Вскрикнув, упала девушка; схватился за грудь смертельно раненный кузнец; он успел передать знамя и рухнул на руки подбежавшим к нему товарищам…
А с крыши высокого дома, прильнув к пулемётам, продолжали стрелять юнкера.
Панасюк, Георгий и Ершов с группой фронтовиков всматривались в крышу дома, с которого бил пулемёт. Опытным глазом солдаты сразу обнаружили дымки́ и горько пожалели, что нет с ними верных винтовок, а затем решили и без винтовок разделаться с убийцами. К ним присоединился матрос. Стремительно перебежали они на другую сторону улицы. Георгий первым вбежал в подъезд и бросился вверх по лестнице. За ним едва поспевали остальные. Он плечом высадил раму чердачного окна. Посыпались стёкла. Пулемётчик повернул голову, и в этот момент вылезший из окна Георгий прыгнул на него…
Они оба упали и покатились по крутой крыше к самому краю. Отчаянным усилием Георгий освободил руку и резким ударом сбросил юнкера вниз. Тяжело дыша, Георгий поднялся и не заметил, что за дымовой трубой, целясь в него из винтовки, притаился второй юнкер. Грянул выстрел. Георгий зашатался… Ещё секунда — и если бы его не подхватили подоспевшие товарищи, он свалился бы на тротуар с крыши многоэтажного дома.
Второй юнкер полетел вниз. Матрос, завладевший его винтовкой, открыл стрельбу по соседней крыше, где заметались юнкера и забелели дымки́ ответных выстрелов.
Раненый Георгий был без памяти. Товарищи на руках снесли его вниз.
После июльских дней
После кровавой июльской расправы с народом начались в Петрограде массовые аресты большевиков. Были закрыты и разгромлены редакция и типография газеты «Правда».
Снова, как при царе, большевики ушли в подполье. Снова — конспиративные квартиры, явки, тайные собрания. Наступили тревожные и напряжённые дни. По городу рыскали шпионы Временного правительства с приказом арестовать Ленина. Но партия большевиков во-время укрыла своего вождя в глубоком подполье. По настойчивому требованию товарища Сталина, Владимир Ильич перешёл на нелегальное положение и жил под чужой фамилией на квартире у верных товарищей.
И вот как-то утром на эту квартиру пришли двое. Их никто не звал, этих двоих. Они пришли неожиданно, узнав каким-то образом адрес квартиры. В светлой и приветливой комнате, как только они вошли, стало сразу как-то неуютно. Владимир Ильич отдёрнул занавеску на окне, и весёлый солнечный луч ворвался в комнату.
Товарищ Сталин, раскуривая трубку, с неприязнью поглядывал на посетителей. Он хорошо знал им цену. Когда им было выгодно, они называли себя большевиками и в то же время считались своими людьми в лагере противников.
— Владимир Ильич, — заговорил первый, и глаза его в узеньких щёлках беспокойно забегали, ни на чём и ни на ком не останавливаясь. — Владимир Ильич, большевики остались в одиночестве. Против нас теперь все… Решительно все.
— Послушайте, не нужно никакой паники… Не нужно… — неторопливо произнёс Сталин и усмехнулся.
Действительно, как можно было говорить, что все против большевиков, когда события последних месяцев и особенно июльская демонстрация доказали, что за партией большевиков стоят миллионы трудящихся! Но эти двое, конечно, не поняли глубокого смысла сталинских слов. Для них все — это были руководители буржуазных партий, меньшевики, министры Временного правительства.
— Я хочу предупредить, — косясь на Сталина, осторожно продолжал первый, — что все партии требуют суда над большевиками. Требуют вашей добровольной явки, Владимир Ильич, на этот суд.
— Ага, вот оно что, — совсем не удивился Ленин и принялся разбирать на столе газеты.
— Суд будет гласный, — торопливо объяснил второй и, набравшись смелости, выпалил: — Мы считаем, Владимир Ильич, что вам необходимо явиться на этот суд!
— Ну, знаете, — развёл руками Ленин, — ваше рассуждение… ребяческое.
— Предательское, — спокойно уточнил Сталин.
— Что?! Что?! — закричали оба посетителя, вскочили со стульев и бросились к Владимиру Ильичу, словно требуя у него защиты, но Владимир Ильич со сдержанным гневом сказал:
— Поймите наконец, что этой власти нужен не суд, а травля большевиков. Засадить большевиков и держать — вот что нужно господину Керенскому и компании. Понятно? За-са-дить! — подчеркнул голосом и жестом Ленин.
— Не думаю… — начал было первый, посмотрел на Владимира Ильича и замолк.
— Я полагаю… — холодно сказал Сталин, — я полагаю, что вопрос исчерпан. Владимир Ильич говорил весьма ясно и понятно. Для тех, кто хочет понимать. Ни на какой суд Владимир Ильич не пойдёт.
Ленин, считая разговор законченным, не прощаясь вышел из комнаты.
— Как же так!.. — всполошился второй и, боясь, что Сталин тоже сейчас уйдёт, встал и подошёл к нему поближе. — Мы полагаем, что явка Владимира Ильича нанесёт смертельный удар контрреволюции…
Скрывая охватившее их беспокойство, посетители ждали сталинского ответа. Сталин сурово поглядел на них и ответил:
— Кто из людей, которым действительно дорога революция, осмелится рисковать Лениным? Как можно забывать, кто такой Ленин! Как можно забывать, что он у нас один и другого такого Ленина у нас нет! Во всей истории человечества не было такого, как Ленин. Как же можно им рисковать?! Какая гарантия, я вас спрашиваю, что те же юнкера, которые поведут его на суд, не растерзают его по дороге? Это же банда преступников!
— Ну, в таком случае никто из нас не гарантирован… — немедленно возразил один из посетителей.
— Ну, положим, — усмехнулся Сталин, — некоторые могут не беспокоиться: поведение некоторых — уже гарантия безопасности…
Посетители сделали вид, что не поняли прямо в лицо
