каждый день!
Тигрис пожал крыльями:
– Ну издали, но видел… У нас это нормально.
– Мда… у вас наверху всё не так, – троллик почесал безрогую черепушку, укладывая внутри новые знания.
– А дальше? – напомнил Тигрис. – Минус четвёртая – уже демон?
– Угу. Минус пятая – прирождённый, или полный демон, потом «генерал-майор», он же старший демон, минус седьмая – генеральный демон (генералиссимус), минус восьмая – демоны избранного круга и минус девять – принцы ада, великие демоны нижайшего круга, советники и любимчики Князя, – Гансик загибал пальцы, чтобы не сбиться. – Всё, ниже не бывает. Принцев-советников всего девять.
– Я думал, семь.
– Нет, девять!
– Знаю! – прихвастнул Тигрис. – Это которые Асмодей, Астарот, Бегемот, Белиал…
– Тсс! – троллик подпрыгнул, в ужасе округлил глаза и зажал юному ангелу рот рукавом.
– Тьфу, отпусти! – вырвался Тигрис.
– Нельзя их называть, – прошептал Гансик, суеверно оглядываясь. – Когда называют имена, они всё слышат!
– И наплевать, – сердито проворчал Тишка. – Мы ничего такого не говорим! – но к сведению принял.
Выдохнув, приготовишки верхнего и нижнего курса успокоились и продолжали обмен опытом.
– Я тоже ваших, верхних, знаю! Но молчу! – похвастался Ганс. И торопливо прибавил: – Не всех, конечно! Вас же столько… – троллик безнадёжно махнул рукой. – Учитель говорит: «Как моли»! Ой, я не то хотел…
– Ничего! – Тишка засмеялся. Потом кое-что вспомнил: – А я читал, у Князя минус тринадцатая степень!
– У Князя – да, – неловко признал Ганс, словно ему немного стыдно за нижний мир. – Но никто из нижайшего окружения не спустился глубже девятой.
– Это он нарочно, чтобы конкуренции не было! – со знанием дела сказал Тишка.
– Может быть, – рассудил троллик. – Но Князь настолько превосходит низостью даже принцев ада, что между ними по-любому ещё много ступеней.
– Для вас четыре – очень много, – согласился Тигрис. – Теперь я понимаю… А правда, что демоны не могут улыбаться?
– Могут. Но… – Гансик поморщился, вспомнив, – уже не нормально. Очень страшно.
– Значит, – повторил урок Тишка, – у бесов растут рожки и хвост, у чертей – копыто, старшие черти теряют ногу по колено, демоны лишаются улыбки… Что же тогда на минус тринадцатой?..
Ангелочек поражённо умолк, не в силах представить глубину падения. Троллик тоже притих, придавленный благоговейным трепетом. Наконец Тишка решился спросить о другом:
– Ганс… ты не сердишься, что нас всех выгнали на улицу? В общем, это из-за меня же…
– Мне как-то всё равно, где мёрзнуть, здесь или в спальне, – честно ответил Гансик. – Тут даже веселее. В нашей группе не разрешается разводить в комнатах огонь. Так что всегда или адская жара, или адский холод. Не выспишься нормально.
– Я слышал, в нижнем ярусе никогда не спят, – осторожно заметил Тигрис.
– Мы спим, нам можно, – возразил троллик, имея в виду младшее звание. – Бессонница у старших. И только демоны уже никогда не спят. А вы? Правда храпите на облачках, как на перинах?
– Если бы так! – хихикнул Тишка. – У нас слишком светло, особо не подрыхнешь! Но в полдень есть тихий час для младших. Тогда да, лежим на облаках и слушаем гармонию Вселенной. Но как раз в это время всем хочется летать и прыгать, а нужна тишина в эфире. Ночью слушать лучше!
– Да, ночью – звёзды, – мечтательно поднял мордочку к небу Ганс. – У вас их всегда столько?
– В мильярды больше!
– А Млечный Путь? Он гладкий?
– Нет, зернистый. Будто из алмазной крошки.
– Но по нему можно гулять?
– Я пробовал… – Тишка снова шевельнул крыльями, мол, ничего особенного. – Только там ничего не видно. Густой туман, как молоко. А под ногами – точно крупный наждак, царапается. У нас это, скорее, наказание: пройти весь Млечный Путь. Или испытание твёрдости.
– Типа как ночью пойти на кладбище? – перевёл троллик.
– Угу.
– А ты сам? Или тебя послали?
– Я – сам. Но я весь не прошёл, так, погулял немного… Там эхо в тумане, действительно, немного жутко. Голос пустоты. Но ничего. Я когда понял, что уже не страшно, сразу вернулся. Только ноги стёр.
– Вы тоже везде босиком ходите?
– В основном, да. В смысле мы, дети. А взрослые – в сандалиях. У некоторых старших чинов огненные сандалии. Простые или с крылышками. Ну, это знак их звания. Как у того, вчерашнего…
– Я ничего не видел. Он весь горел! – Гансик тряхнул головой, прогоняя видение.
– Ой, извини. Я забываю, что мы не всё можем одинаково видеть и чувствовать. А ты руку можешь в огне держать? Я тоже могу!
Мальчишки проверили свою способность, сунув пальцы в костёрчик. Но Тишка удивлённо ойкнул, а Гансик взвыл, резко отдёрнув руку. Когда в огне их кисти соприкоснулись, ангела ударило током, а троллик отчаянно тряс пальцы и дул на ожог.
– Чего это?! – испуганно пискнул Ганс, подозревая, что нарушил нижние правила и схлопотал проклятье.
– Чего-чего? Законы метафизики! – нахмурился Тигрис. – Вот я болван, мы же учили! Мы по-разному преобразовываем стихию, вот и закоротило! Без огня тоже так, вокруг воздух! Интересно, в воде будет то же самое? Надо попробовать…
– Не-е-е. Я лучше спать буду.
– Эй, щенки! Чего верещите? Волка увидели? – долетел из пещеры голос Алоиза. – Уймитесь и марш спать! Вас уложить?
Троллик сделал многозначительный знак приятелю и быстро свернулся калачиком прямо на камнях. Тигрис не думал, что ему что-то грозит, но тоже вытянулся на пятачке травы чуть дальше от костра.
– Знаешь, – шепнул он через пару минут, – а если мы одновременно держим за руки человека, нам ничего не будет!
– Почему? – Гансик делал вид, что уже спит, но любопытство победило.
– Такая у него система.
– А он что-то почувствует?
– Не знаю. Надо проверить!
– Ага. У-у-у… – заскулил троллик, свернулся плотнее и затих. В лоб его стукнул острый камешек, как бы случайно прилетевший со стороны пещеры.
– Спокойной ночи, – хмыкнул Тишка. Спать не хотелось. Ангел-ученик лежал и смотрел на звёзды.
* * *
– Прекрати прессовать ребёнка, – попросил старший ангел. Тон просьбы напоминал сдержанную угрозу.
Вниманием его напарника целиком завладело мясо на вертеле. Алоиз придирчиво следил, чтобы не подгорело, но всё-таки ответил:
– Он не ребёнок и мне его доверили. Как положено, так и воспитываю!
– Не «как положено», а мне назло.
– И что? – чёрт оторвался от приготовления ужина и с вызовом блеснул зубами. – Ты тоже мне назло своего балуешь!
– У нас так принято.
– Демократичные вы наши! Чем я ещё тебе не угодил? Тем, что нашёл ночлег? Еду? Манерами, дьявольской красотой? Ахр!..
Алоиз приглушённо ругнулся, когда на его единственный сапог стрельнуло жиром с вертела. Достал из-за отворота голенища чёрный батистовый платочек и заново отполировал кожу сапога. Не так давно он уже наводил лоск, стряхивая дорожную пыль.
