в залог? Крылышки? – бледная усмешка отрицала саму возможность серьёзного торга, – Твою душу они не примут. Золотое у тебя только имя…
Вопреки всем разумным аргументам Златогон в упор не видел препятствий.
– Я ведь не один, Алик.
Старший чёрт покачал головой:
– Кто за тебя впишется на такое дело! Не поможешь мне и сам пропадёшь. Нет.
– Если это возвращение в точку выбора, то да! – не сдавался ангел.
– Какие точки, Даня, о чём ты! Сам сказал, что не надо злить калек, тем более их Князя. Они могут быть изощрённо жестоки, когда обижены на весь мир.
Алоиз порывался уйти, но бывший друг вцепился в него крепче, чем когтями.
– Тем более одного не пущу!
Старший ангел сильнее, это недавний напарник понимал. Чем и как остановить безумца?
– Зачем тебе это? – мрачнея, спросил Алоиз.
– Настоящих друзей, как и родственников, бывших не бывает.
– Это лишь красивые слова, Даня. Я не был тебе настоящим другом. Помнишь, когда нас… Я подписал донос на тебя, хотя догадывался, что бумажка, которую мне показали с твоей подписью, – «липа». Даже не стал требовать экспертизы крови, так подписал. Что ты тогда подумал?
– Забавно, что твои требования к дружбе и предательству строже, чем наверху, – улыбнулся ангел. – На непрощении всё у вас и держится…
– Ответь! – хрипло потребовал Алоиз.
Златогон нахмурился, честно стараясь вспомнить.
– Я видел, что твоя подпись настоящая, – задумчиво проговорил он. – Но я никогда не замечал у тебя крыльев. И помню уже далеко не троллика. Я всегда знал, что мой друг – кристальный падший ангел, который говорит одно, думает другое, делает третье, а верит в то, в чём никогда никому не признается. И никакие пытки этого не изменят.
Чем ты мог меня удивить, Алик? Я думал, ты подаёшь мне знак для виду соглашаться, чтобы спастись. Но я не смог. Даже завидовал твоей гибкости. Тогда. Как сейчас я могу тебя осуждать?
– Скажи проще: я бесхребетный и не стою великих жертв! – огрызнулся Алоиз. – Посмотри хоть раз правде в глаза!
Ангел дипломатично поднял бровь, предупреждая собеседника о падении в собственную ловушку.
– Неужели? Почему же ты готов жертвовать собою, но не мной? Разве не твой верноподданный нижайший долг желать, чтобы хоть одним ангелом на свете стало меньше? Сам сказал, что внизу я сгину, концов не найдут. Можешь преподнести Князю такой подарок и отказываешься! А ведь на кону не копыто, а твоя жизнь!
Алоиз упрямо сжал челюсти, не глядя в глаза напарнику.
– Я эгоист и просто не люблю мучений, – буркнул он, проглотив упрёк. – И сейчас пекусь исключительно о своих чувствах. Князь мечтает свести счёты с тобой гораздо сильнее, чем убить меня за провал невозможности. Что он сделает с перебежчиком?.. Не хочу этого видеть… и даже знать.
Златогон коротко засмеялся.
– Значит, я тоже эгоист, мы квиты. Я хочу и сделаю так, как лучше мне. Я плюю на чувства друга. Дай лапу! – неожиданно он схватил запястье Алоиза сквозь плащ и потянул к себе. Тот инстинктивно отдёрнул руку.
– Ну дай, дай… – старший ангел содрал с чужой руки правую перчатку. Открывшаяся ладонь без когтей слегка вздрагивала. Не тратясь на слова, ангел прижал сверху свою и сомкнул пальцы в насильственном рукопожатии.
Алоиз не вырывался, только прорычал сквозь зубы:
– Пусти!
– Что чувствуешь? – с любопытством спросил Златогон.
– Что ты гад!
– Правильно! Мы одной природы. Во что ты скорее поверишь? Что настолько сжился с маскировкой для Лизы и действительно стал человеком? Или в то, что законы метафизики не работают?
– Значит, ты пал и не заметил! Заигрался с любовью к ближнему! – старший чёрт всё-таки вырвал руку из цепких ангельских пальцев и забрал перчатку. Но вернуть её на место никак не мог.
– В таком случае меня зовёт МОЙ Князь, я не смею ослушаться, – нагло заявил тот, кого в прошлом звали Вардан. – Только трепета что-то совсем не чувствую. Полетим проверим?
Друг, не слушая, так же безуспешно старался попасть рукой в перчатку.
– Псих ненормальный! – хриплый голос подозрительно дрогнул.
– Ты не забыл, черти не могут плакать?
– Ты кого хочешь доведёшь! – скрипел зубами Алоиз. Но глаза всё равно жгло адским пламенем, он не мог это остановить.
– Брось, – улыбнулся Златогон. – Даже дитя знает, что твоё рычание далеко не всегда злое! – он взял недавнего напарника за локоть и пошёл наверх насыпи. – Вот отсюда падать удобнее. Если хочешь, закрой глаза.
Старший ангел развернул крылья. Они сразу засветились раскалённым железом заката, постепенно доходя до белого каления, затмевая все краски неба. И горели, как застывшая молния.
Ангел мечтательно вдохнул чистый вечерний воздух.
– Замечательные у нас всё-таки ученики! Если бы не они…
– Очередной экзамен по невозможности? – иронично спросил Алоиз. – Ну, давай… Немножко пошуршим в норке, пока не ждут. А там… как пойдёт.
Златогон прикинул, сколько этажей нижнего яруса сможет пробить за раз, ударил крыльями и ринулся сквозь землю, увлекая за собой чёрта.
Стоило им провалиться, закат погас. Словно подняли занавес новой драмы, и на сцену медленно вышла ночь.
Конец
P.S
Смешно было бы написать продолжение – «Ангел с испытательным сроком».
Ведь понятно, что если всё обойдётся, а как-нибудь обойдётся, Златогона повысят до хранителя, он получит заветные «три топора» – семьсот семьдесят седьмую степень, а Алоизу, избежавшему адского котла со смолой, очень трудно будет освоиться наверху. И, конечно, ему дадут первое задание, а Златогон будет курировать его и помогать.
Это само собой подразумевается умным читателем, но писать об этом пока не в моих планах. Лизы там точно не будет, будет кто-то другой. И вообще, эксплуатировать этот дуэт-трио, а точнее квинтет, на второй сезон можно в кино, но в романе – лучше не надо.
Невозможность должна быть уникальной!
Хотя в жизни они встречаются на каждом шагу.
Я надеюсь, читатели поймут меня. Есть ещё так много разных историй!
