выбиться из образа малолетнего максималиста.
С олимпиадами пока непонятно, сроки их не утверждены. Зато всё хорошо с Венгрией, даже разрешение отца есть. Вот кто удивился, так это он. Бабуля в Венгрии бывала, году так в сорок четвертом, но не по путевке, и не в гостях.
История с котёнком получила продолжение на следующий день.
— Анатолий, тут такое дело, — остановила меня утром перед занятиями Елизавета Андреевна. — Муж сильно против котенка, у него там аллергия с детства.
— Наигрались, да? — притворно нахмурился я.
А затем знатно потроллил её за то, что она захотела вернуть котёнка. Стыдил с чувством и расстановкой. Мол, нельзя так с живым существом, и мы в ответе за тех, кого приручили, и что котенок не виноват, что вы замужем, он к вам уже привык и полюбил. Смотрю, стоит, чуть не рыдает. Жалко стало. Так котёнок, переночевав одну ночь в гостях, вернулся ко мне. Благо, я лоток ещё не выкинул.
Глава 4
Думаете, котенка мне оставили просто так? Да нифига. Всячески Ленка подчеркивает значимость подарка в виде этого подкидыша. Было бы на что там смотреть — маленький, тощий и смешной после помывки. Я догадался помыть его, а сразу не помыл, хотя может училка его мыла, уж подозрительно он чистый был. Он кстати уже и не просто котенок, а «Барсик», имя, разумеется, не я придумал. Весь день ко мне приходили девочки с разных курсов погладить киску. Терплю, но сил моих уже не хватает. Решаю привлечь в союзники Анну Дмитриевну.
— Я тут котёнка нечаянно завел, знаю, что в общежитии нельзя, но как комсомолец не сознаться не могу! Куда мне его теперь деть? — с надеждой спросил у неё я.
— Толя, я на дурочку похожа? Сознаться он хочет. Когда ты вообще сознавался в чём-то? Чем тебе малыш не угодил? — сразу раскусила мои уловки замдиректора.
— Он гадит, а убирать мне, — высказал главную причину я, ибо против нашествия девушек я сильно против не был.
— Научится! — беспечно махнула рукой мудрая женщина.
— Да не люблю я котов, — честно говорю я.
— Ладно, после нового года поеду к родителям в гости, постараюсь его пристроить, а пока временно пусть у тебя живет. Если кому и можно его доверить, то тебе. Ты — человек ответственный.
Обломавшись с админресурсом, пишу листок с приёмными часами нам на дверь.
Кормить котёнка запрещено!
Гладить можно с пяти до семи каждый второй вторник месяца!
Пусть попробуют теперь. Идём на тренировку и к пяти уже возвращаемся домой. Нас ожидают шесть девушек около двери. Бейбут оживился, а я тыкаю на объяву:
— Каждый второй вторник! Читать умеете?
— Сегодня и есть второй вторник декабря, — недоуменно сказала белобрысая Наташка с третьего курса.
Точно, сегодня одиннадцатое же! Совпадение.
— Заходите, только не кормить его! Он маленький ещё вашу еду кушать. По две штуки заходим. Кто первый пришёл, у вас пять минут. Бочарина, ты сдурела его конфетами кормить? Обувь снимайте, мы тут моем полы, — бессильно бушевал я.
Самое фиговое, что мой листок игнорировали, и посещения были и после ужина, и все с едой тащатся. Стоило мне в душ уйти, котёнка закормили, Бейбут моей стойкости не имеет к женским чарам.
— Прикольно же! Я котят люблю, а ещё и девочки постоянно ходят, — недоумевал по поводу моей злобности он.
Но котейка был меньшей моей проблемой в общаге. Гораздо хуже было то, что я поссорился с нашим комсоргом Пашей. Не смог он мне простить поездки за рубеж, причем официально об этом ещё никто не говорил, а он уже был в курсе. И такая злоба местами в нём прорывалась, разумеется, он её никак старался не показывать, зато подставлял меня постоянно. Вот сейчас, например, он мне дал комсомольское поручение по сбору взносов. Вроде ничего особенного. Засада выяснилась, когда я глянул список должников, там суммы у некоторых по пять рублей! Это они сколько не платили? Рубль там ещё за пару месяцев можно вытребовать, а вот пятеру — попробуй выскреби. А ещё комсомольская школа! Хорошо хоть таких не особенно много было, в основном, все платили. А что делать? Платить самому? Бить? А там и девочки присутствуют среди должников. Даю задание Аркаше — пропесочить в картинках несознательных. Повешу на доске школы. Картинки, не должников, конечно.
В четверг едем с ребятами из секции на проверку наших растущих организмов. Что-то вроде профосмотра или диспансеризации. Ударил уже крепкий мороз, двадцать пять градусов, автобуса долго не было и польза от этого мероприятия сомнительна, а вот вред возможен. Простынем ещё, мне тяжелее других, я ведь с юга. На прошлой неделе звонил бабуле, и понял, по тому с какой неохотой её позвали — этот канал связи закрыт. Зинку уже запросто не попросишь, она замужем и на сносях, и моё общество, очевидно, признано нежелательным.
Повезли нас недалеко, но сам осмотр не был формальностью — сделали экг, проверили зрение, флюорографию, ухогорлонос нас посмотрел. Я выяснил, что у меня стало падать зрение, а у Бейбута низкое давление. Короче, все уехали, а нас оставили, мне закапали в глаза лекарство, и будут проверять глазное дно, а Бейбута ещё какой-то врач посмотрит. Путем допроса выяснили, что с давлением у Бейбута нормально все-таки, а меня отправили в глазной центр с утра. В Красноярске, оказывается, недавно открылась мощная офтальмологическая больница. Утром вместо занятий я в этой семиэтажке. Принимает женщина, мне так же капают лекарство, причём капает девица в таком коротком халате, что невольно смотришь только на её ноги, ещё и на каблуках. Сижу, кошусь на девицу. Настолько разнузданно сексуально одетых женщин я давно не видел. Да с прошлой жизни. Проверили на каком-то приборе, вердикт меня утешил. Здоров. Оказывается, у меня подозревали отслоение сетчатки, ведь бокс — это опасная штука. Собираюсь домой, раскладывая по карманам заключения специалистов, и слышу шум в кабинете без таблички, затем глухое злое бормотание и писк. Насторожившись, решаю проверить, открываю и вижу в подсобке эту секс-бомбу, прижатую к стене мощным мужиком уголовной внешности, но это не самое страшное. В руках у дяди ножницы. Ножницы — это плохо. Ножницы — это опасно. И возможно вернее будет захлопнуть дверь и звать на помощь, но молодые гормоны кидают меня в бой. Сама комната представляла собой подсобку уборщицы или медсестры. Хватаю левой рукой, стоящую у стены швабру, и резко бью двинувшегося на меня мужика в лицо. Тот на инстинктах закрывает лицо рукой с
