— Глаза не сломай. А то мало ли, вдруг суженой кривой и косой не нужен будешь.
— На такой случай у меня есть ты — пока не развелись, ты моя законная жена. Придам огласке свой недуг и бессердечность жены, сама разводиться не захочешь — проходу не дадут.
Ой, не такая уж он и звезда!
— Захочу. Мне ничего от тебя не надо. Пусть Элиф берет на себя титул хасеки.
Ага, и терпит наложниц этого недо-султана. Я, будучи законной женой, так не смогла бы. А с ним, видимо, иначе не выйдет.
— Эх, джаным…
О нет… я пячусь назад, как могу, потому что он делает шаг. И вот эти вот мурлыкающие нотки в его голосе… и это “душа моя”… нет, это грязный прием!
Я с криком отскакиваю в сторону, когда на кухне внезапно загорается свет и заходит мама. С самым преспокойным видом.
— Тише ты, бабушку разбудишь, а у нее бессонница. Что вы тут, хорошие мои, развод, наверное обсуждаете?
Она быстро окидывает взглядом Эмре, а я краснею до пят, потому что только сейчас понимаю, что он без футболки. С голым турецким, мать вашу, торсом!
Бабуля бы в обморок упала. Но здесь моя мама, а не она. Поэтому…
— Ну обсуждайте, не буду мешать. Стаканами не гремите только больше.
И она, так ничего и не взяв, просто уходит с кухни. Следом вальяжной походкой уносит свой турецкий зад Эмре Демир, а я… что ж, я ложусь обратно на раскладушку, чтобы мучаться этими адскими пытками до утра.
Глава 5
Просыпаюсь в шесть утра с мыслью, что это все был сон, а потом слышу, как мама готовит под Таркана, и понимаю, что нет. Это не сон. Подскакиваю и подо мной в прямом смысле рассыпается раскладушка. Из нее вываливается перекладина, и я приземляюсь задницей на пол. Коленом бью себе в нос и просто застреваю.
Вот черт!
И, конечно же, вокруг меня мигом собирается вся семейка. И мама, и бабушка, и муж.
— Наташа?
— Что? Помоги, — я протягиваю руку за помощью, а слышу только хохот. Причем от всех троих.
Это что за турецко-русская компания, где бравый султан взял в плен двух немолодых наложниц?
— По-мо-ги-те, — молю я и, не дождавшись, валюсь на бок. Раскладушка опрокидывается и я вместе с ней, чтобы оказаться у ног Эмре.
Тут он, конечно, мне помогает, приобняв за талию, а я тихо матерюсь и иду в ванную, чтобы глаза мои их всех не видели.
— С добрым утром, — кричит Демир мне по-турецки вслед, пока мама и бабушка вопят, что они будто оказались в сериале.
— Зря разводиться решил, видишь, какая жизнь была бы веселая, — кричу уже на пороге ванны, а потом хлопаю дверью.
Душ! Срочно.
— Не задерживайся там, — слышу из-за двери. — Нам скоро на самолет.
— Откуда полетим? — спрашиваю, быстро раздеваясь. — Неужели в наш Змеево Боинги стали летать?
— Зм… змеево? Я так понял, у вас нет аэропорта. Хм… думал, нужно из Москвы, купил оттуда, сейчас проверю и, быть может, сдам билеты.
Я закатываю глаза и давлюсь улыбкой. Ну иди, сдавай, не опоздай на рейс.
Душ принимаю спокойно и не торопясь, потому что хочешь успеть — составляй и оглашай заранее график. В этой квартире живут три женщины и ладно я, но родственницы устроят перед поездкой самый настоящий проект «Перезагрузка». Мама когда-то подрабатывала на свадебных прическах, еще в нулевые, и до сих пор знает, что такое плойка и лак для волос, и это не полчаса занимает, а полдня.
Так что я спокойно сушу свою шевелюру и закручиваю в высокую шишку на макушке, чтоб не мешались, а сама леплю на лицо маску и сажусь на край ванны, листаю соцсети, никуда не торопясь.
Ха, Змеево, уже лет тридцать как вертодром, а не аэропорт, пусть выясняет, какие там рейсы летают в Стамбул.
Интересно, а в Москву мы автобусом поедем или как?
Ни о чем не переживаю я ровно до того момента, как кто-то дергает ручку двери.
— Занято.
— Я быстро, — говорит мама и ловко подцепив ногтями язычок замка, распахивает закрытую дверь.
Да, мы все так умеем, потому что иначе из ванной вообще не выйти, но…
— Мам!
— Не мамкай! Мне нужно делать укладку, рейс в одиннадцать сорок пять!
— Да как мы успеем? «Ласточка», — смотрю на часы в телефоне, — только что ушла, а следующая в семь сорок, это уже поздно. Не кипишуй, а, ну какой самолет?
— Зять сказал успеем, значит, успеем! И не издевайся над ним, придумала тоже мне, Змеево, он там со своим помощником поругался аж.
Закатываю глаза и ухожу из ванной, не вспомнив о маске. Но мне об этом намекает Эмре. Ага, прямо взглядом — еще и давится смехом.
Что? Такой он меня еще не видел.
— Вот так выглядят жены, — заявляю я и тут же получаю поддых чемоданом — это бабушка проносится мимо.
— Торопись, жена! Я лечу к Серкану Болату! — выкрикивает она и начинает аккуратно складывать вещи из шкафа в гостиной. Там хранятся ее наряды.
Бабушка у меня женщина молодая, ей только стукнуло шестьдесят, и я могу представить, что она и правда себе жениха там искать начнет. Она у меня стройная, высокая. Волосы всегда в высокий кудрявый, экстравагантный хвост укладывает. Макияж тяжелый люкс, шуба олд мани, валенки — Белорецкий пимокатный цех.
В этом вся бабушка, у нее флирт в крови. Даже интересно посмотреть, что станет с бедняжкой Элиф, когда на нее пойдет моя тяжелая артиллерия.
И резко становится радостно, что родственницы едут со мной, так что, плюнув на тайминг, иду собирать вещи.
Спустя час, который Эмре проводит за работой, у порога выстраиваются все три чемодана нашей семейки. Мама и бабушка с локонами, я все с той же шишкой на голове и в спортивном
