повернув голову в сторону звука, затем снова вернулся к экрану – всё: на картинке никого.
– Так. Так-так-так-так-так…
Достал из кармана ключик, отпер нижний ящик стола, выдернул из глубин бутылку водки, плеснул себе от души треть стакана, моментально проглотил, после чего ещё долго пытался продышаться.
– Ну вот. Это, конечно, не метод, но всё же…
Он вышел на улицу выкурить ещё одну сигарету и заметил тень у кромки леса. Из-за слабого освещения было неясно, человек ли это или что-то другое. Кирилл достал фонарик, но замер в сомнении.
– Ну, к черту!
Убрал фонарик, вернулся в будку, присел на краешек кресла. Посмотрел на экран. Там на картинке к его двери со стороны деревьев приближался высокий человек. Кирилл вскочил, отдернул занавеску, уставился в окно: никого. Вернулся к монитору: на экране человек стоял уже у самой двери, длинными узловатыми пальцами тянулся к ручке.
Кирилл пулей вскочил и щелкнул задвижку на двери. Ручка начала бешено дергаться, но дверь не поддалась. Кирилл отпрянул к креслу и увидел на экране как дверь открывается – настоящая дверь закрыта – к высокой фигуре на улицу выходит он сам. Они вдвоем поворачиваются лицом к камере и замирают, у позднего гостя вместо лица какая-то клякса. Кирилл нервно выдернул из розетки провода, монитор погас. Кирилл вцепился пальцами в виски, замер на пару секунд, собираясь с силами; матернулся, оскалился, схватил дубинку, дернул щеколду, решительно распахнул дверь и выскочил на улицу – никого.
Вернувшись, он заново включил видеонаблюдение: картинка та же. Затем обе фигуры начали медленно покачиваться, подрагивать, вибрировать, лицо экранного Кирилла стало размываться и через полминуты превратилось в такую же кляксу как у соседа, после чего они оба синхронно развернулись и медленно поплыли в сторону леса. Настоящий Кирилл ещё раз матернулся, выбил из пачки новую сигарету, нервно закурил, снова вынырнул на крыльцо и увидел уже две человеческие тени у кромки леса.
– Да идите к черту!
Он запустил окурком в их сторону, сплюнул и ушел в будку.
Поднял глаза на часы: 23:31.
– Не может быть…
Проверил на мобильнике: то же.
– Эта б..дская ночь просто не движется… Чертов Гоголь на амфетаминах…
Сцена 8. Райские яблоки
– Это безумие какое-то… – Аня поежилась под ночным ветерком.
– Какие вам нужны ещё доказательства или аргументы? Вам мало того, что уже происходит?
– Ладно, хорошо, убедили. Завтра отправлюсь на эту Садовую…
– Вы опять совершаете ту же ошибку!
– В смысле?
– Вы откладываете, а завтра вы передумаете, рационализируете постфактум, тут же найдутся более спешные дела…
– Да там ночью и нет никого!
– Вот по этому поводу я бы вообще не беспокоился.
– Чёрт! Вот же привязался… – Аня достала телефон. – Какой там точный адрес?
– Садовая, 22б.
Аня уткнулась в экран:
– Так, Садовую вижу, покрупнее… 20, 22. Есть 22а, «б» не обозначено. Ладно, на месте разберусь. Где здесь ближайшее такси…
…
Кирилл добрался до нового района на последнем автобусе. Весь день после жуткой последней смены его не отпускали бессонница и какая-то липкая, ноющая паника. Он долго решался, но не мог дальше высиживать дома – отправился на остановку уже затемно. И, лишь сойдя с подножки полупустой маршрутки, сразу пожалел о такой трусливой задержке. Темноту немного разгоняли блеклые огни от редких фонарных столбов, но улицы – непривычно пустынные, тихие – выглядели крипово. Ветер завывал, гонял по асфальту почти неразличимый мусор. Одинокое такси промчалось мимо, чуть не задев Кирилла, будто спасалось бегством.
Кирилл долго бродил по серпантину кривоватых улочек в поисках Садовой, спотыкаясь в сумраке о какие-то кирпичи, выбоины и поребрики, и только увидел обрадовавшую табличку, как город подал первые звуки. Зашуршали кусты и из них повыскакивали темные, резкие, агрессивные тени. Стая собак, ершистых, дерганных, разбежалась полукругом и, выжидая дистанцию, разразилась раскатистым лаем. Кирилл похолодел и замер. Собаки ощерились, пригнули гавкающие морды к земле и стали приближаться небольшими рывками напружиненных лап. Кирилл решил отступать с достоинством, медленно, уверенно, не поворачиваясь спиной, но чертовы твари оскалились, начали бросаться, вцепляться в штанины и двуногое быстро подчинилось рептильному мозгу: бежать!
Последний раз Кирилл так улепетывал от собак в детстве. Псы рвали дистанцию, целились в пятки, понукали его разнузданным лаем, разогревались. Кирилл прямо на ходу нашарил в карманах связку ключей и компактный пластмассовый кастет, чтоб не махаться голыми руками, но тут наконец-то нашел удобный забор: высокий, с поперечными планками, взлетел на него с лёту, перемахнул на другую сторону, и, защищенный рядом железных прутьев, разразился такой отборной матерной тирадой, с такой неожиданной для самого себя злостью и хамоватой наглостью, что псы ошарашено поджали хвосты и разом разбежались по кустам.
– Зассали, суки драные, сдристнули? Так-то!
Кирилл долго пытался продышаться, одурев от избыточной дозы адреналина, но после расслабился, даже почувствовал небольшую эйфорию победившего смерть существа. Он расправил спину уверенно, руки в карманы, и только потом осмотрелся:
– Ага, вот оно что! – удивленно присвистнул и приблатненной развязной походочкой двинулся в сторону единственного светового пятна – того самого знакомого, даже по-своему родного здания.
Сцена 9. В стране невыученных уроков
Только запрыгнув в одинокое такси и назвав набивший оскомину адрес, Аня сообразила, что старик-то может быть засланным, и сейчас направил ее прямо в ловушку. Но деваться всё равно было некуда, Аня просто решила держаться настороже.
Недовольный таксист долго петлял по темным улицам, что-то без конца бормотал гортанным говором в непонятливый навигатор, вконец запутался, заблудился в лабиринте новостроек, но нашел-таки наконец Садовую, высадил Аню у единственного освещенного здания и был таков.
Она не верила своим глазам. Это была ее родная школа. Светилась огнями по три, требовательно приглашала внутрь, в свою кислотную утробу.
Аня поняла, что делать нечего – придется заходить.
– Щербакова, ты опять опаздываешь! – ее сразу поймала за руку какая-то неодолимая сила в синем заношенном халате.
– Извините…
– И опять без сменки! Ты издеваешься? В следующий раз я тебя просто в школу не пущу, отправишься за родителями!
– Спасибо…
Аня проскользнула мимо огромного тела технички и робко поднялась на третий этаж. Дверь в кабинет математики была слегка приоткрыта, будто подманивала. Из кабинета слышался ровный мерзкий голос Елены Леопольдовны. Аня постучала и вошла в класс.
– Вы только посмотрите, кто изволил заявиться! И опять почти вовремя! Что, Щербакова, школьное расписание не для всех написано? У тебя какой-то свой, свободный график?
– Нет, Елена Леопольдовна.
– Ладно, садись за парту. Надеюсь, хоть домашнее задание выполнила?
Аня что-то неразборчиво пробурчала в ответ, быстро нырнула за свою
