Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 104
он до сей поры так и не получил внятного представления.
Крепкая длинная верёвка, которую лично захватил Алексей Кондратьевич, чтобы спуститься в подвал, не понадобилась. Помещения, интересовавшие его, находились не совсем под землёй, а в полуподвальном этаже, окна которого выходили на заброшенный тёмный задний двор. На этот скрытый от глаз прохожего цокольный этаж вела внутри дома узкая лестница, состояние которой оказалось вполне приличным.
Николай помедлил у лестницы, прежде чем спуститься: хотелось бы всё-таки знать цель.
— Алексей Кондратьевич, вряд ли лепнину мы там найдём! — заметил с подвохом.
Москвич замер, помолчал. В темноте его лицо было не разглядеть: свет фонаря выхватывал лишь лестничный проём. Затем наниматель рассмеялся:
— Остёр ты на язык! Маешься, ходишь вокруг да около, а нет бы спросил напрямую, за каким чёртом я тащусь ночью в чужой подвал! Боишься?
В данный момент Николай находился в самом невыгодном положении, чтобы гордо объявить: «Я — человек честный!» Ежели тут творится беззаконие, то пристукнет его милый собеседник — и дело с концом. Поэтому Николай промолчал.
— Не бойся! Мы не сделаем ничего дурного. Мне нужно осмотреть и обмерить помещения, чтобы понять замысел архитектора. Я строитель по образованию и нынче взялся изучить архитектуру особняков московского ма… московского ампира.
Для доказательства своих намерений Алексей Кондратьевич открыл саквояж и посветил в него фонарём. Там, помимо верёвки, обнаружились рулетка, пара каких-то измерительных приборов да тетрадь с карандашом.
Николаю сделалось страшно неловко. Но не оттого, что в мыслях очернил подозрениями порядочного человека: человека он же не знал. А от того, что Алексей-то Кондратьевич доверился ему, незнакомому парню из низов, безоговорочно. Ведь и Николай имел все возможности пристукнуть его — забрать деньги, снять дорогую одежду, часы, забрать инструменты. Иной за один только американский электрический фонарь укокошит.
— Давайте я первый спущусь — проверю, целы ли ступеньки, — смущённо пробормотал Николай и, не дожидаясь ответа, поспешил вниз.
Вся дальнейшая работа была нудной и однообразной: растянуть рулетку, придержать её конец, подержать фонарь, пока Алексей Кондратьевич чертит в тетради и заносит туда цифры. Или просто стоять без дела с тетрадью в руке, пока Алексей Кондратьевич пристально рассматривает с фонарём каждую пядь стены, или мощённый камнем пол, или задумчиво глядит в потолок. Хорошо ещё, что обмеряли не все помещения, а лишь три-четыре, которые Алексей Кондратьевич выбирал, сверяясь со схемой, что находилась при нём, аккуратно вычерченная на белом листе.
Мысленно он от времени до времени принимался производить вычисления: его интересовала толщина стен. Николаю привелось разок поправить ошибку Алексея Кондратьевича в умножении с долями. Тот глянул на помощника с удивлённым уважением:
— Где ты выучился так ловко считать?
— В одноклассном народном училище по ведомству Министерства народного просвещения, — отрапортовал Николай.
— А, в земской школе. Три класса окончил?
— Четыре. Как раз по-новому устроили, когда я учился уже… Я выдержал экзамен успешно и получил свидетельство! — похвалился Николай.
В душе при этом шевельнулась тревога: пять лет прошло с той поры, потрачено напрасно. Сам читал кое-что, старался вникнуть, но это — не то. Вспомнит ли он прежнюю науку, сможет ли когда-нибудь учиться так же успешно?
— А дальше учиться не думал?
Ишь, будто мысли прочитал!
— Очень хочу.
Алексей Кондратьевич собрался было расспрашивать дальше, но передумал: время поджимало. Видно, батюшка его крут, если и взрослого держит в строгости.
— Хорошо. Мы позже поговорим ещё об этом.
Николай промолчал. Что тут разговоры разговаривать?
Поступить хоть в какое училище он по возрасту уже опоздал. В институт не возьмут со свидетельством четырёхлетки, и правильно сделают: что ты поймёшь? На учёбу, если не за казённый счёт, нужны огромные деньги. Надежда — на народный университет, только в прошлом году открытый. Николай было начал ходить, но из-за болезни много пропустил, после с деньгами было туго, а теперь учебный год уже заканчивается…
— Неужели чёрная храмина?! — донеслось от дальней стены бормотание Алексея Кондратьевича, который один отошёл туда и осторожно расковыривал там что-то, подсвечивая себе фонарём.
Николаю стало не по себе. Он, как перебрался в город, почти не соблюдал религиозной обрядности и на церковь, подобно большинству московских рабочих, крестился редко — только если проникновенно звонит или очень уж красивая. Но никакого касательства к сектам или, не дай боже, сатанинским культам, нынче вроде как модным, иметь не желал!
— Иди, посвети мне!
Николай взял у Алексея Кондратьевича фонарик.
— Сюда, на ткань. Не так высоко, сбоку. Давай от меня, как будто я сам держу. Вот так!
К стене был прибит по старинке, обойным гвоздём, маленький клочок тёмной материи. В других местах, где выхватывал свет фонарика, можно было заметить шляпки гвоздей.
— Эх, мало света! Как считаешь, чёрный он? Чёрный шёлковый штоф, а?
Николай и осмотрел, заставив ткань переливаться, и ощупал.
— Похоже на шёлк. Ткань сдёрнули, а гвозди, глядите, остались. Они как будто не старые.
Николай заразился непонятным исследовательским энтузиазмом.
— Ну-ка, где?
Он посветил.
— Вот, вот, ещё вот… Новые: не успели заржаветь.
— Молодец, что заметил, но ты ошибаешься, — мягко возразил Алексей Кондратьевич. — Делаешь из верных наблюдений неправильный вывод.
Алексей Кондратьевич будто хотел, чтобы помощник сам нашёл причину своей ошибки. И у Николая начала формироваться смутная догадка, он почувствовал, что вот-вот ухватит мысль.
— Ты не учёл, что подвал сухой! — поторопился Алексей Кондратьевич с ответом. — На редкость сухой.
Точно! Ни намёка на плесень, воздух — сухой и чистый, пыли и то не много.
— Цокольный этаж ведь каменный, заметил? Жилые помещения — кирпич. А тут в основе — хорошо пригнанный камень; цементный раствор великолепного качества.
У Николая не было возможности заметить всего этого под слоями штукатурки. Только профессиональный строитель знал, где поскоблить и расковырять, чтобы вскрыть основу.
— Строили с таким старанием и тщанием! — произнёс Алексей Кондратьевич восхищённо и мечтательно. — Хорошо, что ты заметил эти гвоздики, что на них нет ржи. Полезный показатель!
И Алексей Кондратьевич сделал запись в тетради.
— Посвети ещё. Попробую вынуть гвоздик и снять этот кусок ткани. Он пригодится мне. Гляди, крепкий! Штоф сняли не оттого, чтобы пришёл в ветхость.
Аккуратно пакуя в саквояж раздобытый обрывок чёрного штофа, Алексей Кондратьевич распорядился:
— А ну, осмотри хорошенько потолок!
— Что искать? — не понял Николай.
— Поищи обойные гвозди. У тебя зрение острое.
Николай полоснул лучом фонаря по стене вверх. Блеснуло стекло.
— Окно! — воскликнули оба исследователя одновременно. До сего момента казалось, что комната глухая: лишь свет фонарика озарял её, когда, только войдя, его нарочно выключили, то снаружи не проникало даже слабое свечение. Теперь осмотр показал, что окно существует,
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 104
