Часть седьмая
Домой!
– Теперь о Таисии. Вы хлопотали о её переводе в ваше ведомство. Это так?
– Готовил рапорт, так. Но…
– А вы что скажете?
– Отдел нейроэнергетики на данный момент не располагает кадрами и не имеет условий для самостоятельного обеспечения нелегального положения Таисии и её нелегальной деятельности.
– Хм! Складно излагаете. Готовились?
– Так точно!
– Ваши предложения.
– Прошу прощения, разрешите кое-что прояснить, прежде чем Кирилл Сергеевич начнёт отвечать? Думаю, часть проблемы сразу снимем.
– Хорошо, слушаем вас.
– Вопрос о полном переподчинении Таисии был поставлен поспешно и несвоевременно. Тут полностью моя вина, признаю ошибку… которая, к сожалению, стоила…
– К делу!
– На данный момент её нелегальная работа более эффективна в тесной сцепке со специалистами по нейроэнергетике. Когда задачи, стоящие перед ней на данном этапе, будут исчерпаны, можно будет вернуть её, провести полноценную подготовку и проработать новое внедрение. А сейчас мы готовы оставить всё как есть.
– Вы, насколько я знаю, неоднократно жаловались на грубые нарушения режима секретности, связанные с таким положением. Что же, вас это перестало беспокоить? Или у меня неверные сведения?
– Верные. Беспокоит по-прежнему, но мы готовы идти на компромисс. Лаборатория всегда шла нам навстречу в решении этого вопроса.
– Компромисс – плохая штука: каждый проигрывает. Кирилл Сергеевич, ваше мнение!
– Возможно, прозвучит неожиданно. Но я провёл совещание… Идея не моя: это коллективное мнение специалистов, которые знают Таисию, её возможности… Вначале – аргументы. Точнее, два основных тезиса.
– Покороче!
– Так точно! Первое. Таисия в целом выполнила задачи, которые ставила Лаборатория. Второе. Она очень нужна здесь. Очень! Мы предлагаем отозвать её как можно скорее.
– Что?!
– Ну хорошо, поясните теперь.
– Таисия набрала колоссальный материал по ведению немцами нейроэнергетической войны. Но большую часть этого материала она не имеет возможности до нас донести, так как… простите, это совсем не в упрёк товарищам!.. Невозможно передать через неспециалиста. Неспециалист…
– Не нужно пояснений: это очевидно. Что ещё у вас?
– Нам очень бы пригодилась её информация. Для этого надо услышать её лично.
– Можем организовать ей встречу на нейтральной территории с одним из ваших специалистов. Это непросто, но возможно.
– Да? А!.. Спасибо. Учтём… Но есть другая причина. Таисия единственная умеет входить в сознание противника. Она подстраивается, входит незаметно. Это называется идентификация. Больше так никто пока не умеет. Кроме того, она изучила способы оккультной защиты немецкого комсостава, так сказать, с близкого расстояния. Только она способна проводить внеконтактное воздействие в сочетании с идентификацией. Эксперименты с ней, проведённые в сорок первом, дали серьёзные, положительные результаты.
– Всё же хотите перевести её на диверсионную работу? Жаль! У неё такой богатый потенциал в добывании стратегической информации, в манипуляции. Поверьте, такая женщина… девушка – большая редкость!
– Но во внеконтактном внесознательном воздействии она вообще уникальна.
– Быстро вы, Кирилл Сергеевич, освоились с терминологией. Когда это вы успели? Там же голову можно сломать!
– Разрешите?
– Говорите.
– От Таисии мы получили подробные характеристики целого ряда сотрудников нескольких отделений «Аненербе». Благодаря этому кое с кем удалось установить контакт; например, получаем бесперебойную информацию о поисковых экспедициях. В этом смысле её задача выполнена. С другой стороны, ею самой добыт ряд ценных сведений, проведена успешная подготовительная работа с некоторыми агентами. В последнее время активно помогаем ей внедряться во влиятельные…
– Мы с Кириллом Сергеевичем в курсе того, что вы докладываете. Вот какое предложение, товарищи. Сейчас отзываем Таисию, выводим из игры и бросаем на внушение. Пусть вкладывает в умы немецких генералов мысли, которые нам надо, чтобы там оказались. А когда войну кончим, отдаём её в полное распоряжение нелегальной разведки: обучите её основательно, без спешки, как следует – и внедряйте. Задачи мы ей тогда и поставим. В интересах отдела нейроэнергетики в том числе. Что думаете, Кирилл Сергеевич?
– Согласен.
– Ну а вы?
– В Берлине она перестала быть для нас обузой, наоборот, мы сработались с ней… Но… Согласен. Разрешите приступить к подготовке эвакуации?
– Приступайте. Не тяните с этим, но действуйте предельно аккуратно: мы не должны её потерять! А вы готовьте ей здесь конкретные задачи. В этом вопросе будете тесно сотрудничать с Генштабом. Только смотрите, чтобы Генштаб не слопал вас со всеми потрохами.
– Слушаюсь!
– Слушаюсь!
Среди дня, улучив момент, я подошла к фрейлейн Линденброк. К разговору с ней я тщательно готовилась и, пожалуй, ещё не испытывала достаточной уверенности, но откладывать на потом уже не приходилось.
– Фрейлейн Линденброк, я хочу поговорить с вами как с горячей патриоткой. Уверена, что из всех здешних оккультистов только вы сможете понять меня правильно, даже если то, что я скажу, прозвучит крамолой.
Глазки у ясновидящей загорелись: вдруг я сейчас и правда наговорю какой-нибудь ужасающей крамолы, и на меня можно будет с полным основанием накатать донос! Всё-таки она отчаянно завидовала, что за мной увиваются молодые люди, завидовала скороспелой славе. Ничего, сейчас остынет.
Я напомнила, что последние месяцы «нас», то есть Берлин, не говоря о других немецких городах, почём зря колошматят с воздуха.
– Наша армия доблестно сражается, наши ПВО всегда действовали на высшем уровне. Тем не менее вражеская авиация по ночам прорывается в самое сердце Отечества и терзает его. Я говорю не только о Берлине, но и о наших промышленных центрах.
