чтобы прояснить ей это. Свободной рукой я создал второй узор поглощения воздуха и совместил с первым, теперь он стал фракталом второй итерации. А теперь добавлю и ещё один узор меньшего размера.
— Ты! Верни всё как было, — не на шутку испугалась она.
Милли больше не могла парить. Больше не могла оперировать своей силой в таком объёме. Запаниковала. Я не мог создать как Милли вихрь воздух вокруг нас, но я сам стал им, когда от избытка Воздуха в своём ядре пустил его в расход и стал непрерывно использовать Шаги и бегать вокруг неё.
— Так ты поняла? — выкрикнул я.
— То, что ты тёмный и поглощаешь чужую силу? Давно уже.
Я остановился и погасил узор. Стою и внутренним зрением осматриваю себя. Вроде ничего не болит.
— Ты чего... принюхиваешься? — спросила подошедшая Катя.
— Да вот удивляюсь, неужели на этот раз не надорвался, а то это стало уже нормой для меня. Крепчаю, однако.
Милли ушла. Попыталась уйти, от греха подальше. И вовсе я не грех, сама же попросила объяснить, как я «похищаю» её Воздух.
— Стой, — кричу я ей. — Мы ещё не закончили. Вытяни руку и представь, что ты в руках держишь накопитель магии. Кстати, скоро он там и окажется.
Я вновь стал рисовать узор поглощения воздуха, во-первых, чтобы лучше запомнить его, а во-вторых, чтобы проверить, а можно ли его в принципе передавать? Можно.
— Ещё! — протянула мне Милли вторую руку.
— И мне! — протянула Катя.
Вот только у Милли оба узора быстро погасли, а у Кати держались долго, пока она сама не развеяла его. Я так понял, что астральный поток, что Катя умела формировать играет не последнюю роль.
— Надо же, работает! — улыбнулся я. — И его хоть на время, но можно передать другому.
— Так ты что, не знал об этом?
— Откуда? Я же впервые это делал.
— Так он же мог взорваться прямо у меня в руках!
Милли осуждающе посмотрела, потом остыла, поблагодарили и умчалась со словами, что время уже позднее и давно пора спать. Ага, так я ей и поверил. Пойдёт сейчас свои наблюдения записывать и обогащать знаниями свой род.
Стоило только Милли уйти, как Катя заявила, что не хочет защищать людей.
— А тебя никто и не просит.
— Так ты же будешь, а как я могу тебя одного оставить?
На что я рассмеялся. — Да с чего это вдруг? Мне больше заняться нечем, как биться головой об стену?
— Не понимаю, — выдала она через несколько секунд раздумий.
— Война — это плохо. Для многих. Понимаешь? Привычные устои мира рушатся. Но для меня это не неплохо, а скорее неудобно. Я ни с кем не воюю и не собираюсь. Разве что мелкие стычки с эльфами… и кьясами.
— Всё равно не понимаю.
— Война, с точки зрения, природы — это не неплохо, а неизбежно. Это столкновение чего-то с чем-то, чтобы выяснить сильнейшие стороны, а слабые отбросить. Война для людей, заменяет твой стазисный сон, во время которого отсеивается слабое и принимаются сильные и важные изменения. Как ты отнесёшься к тому, чтобы кто-то разбудил тебя вовремя стазисного сна? Лишил тебя возможности укрепить в себе сильные стороны и отсеять слабые?
— Убила бы!
— Вот и людям не нужна защита. Они к ней давно готовились. Оружие, магия, техники, тактика, стратегия. А теперь экзамен. Природе, живому началу в каждом из нас, совершенно безразлично горе отдельных людей. Ей важно усиление и выживание вида в целом. И либо он докажет свою состоятельность, либо будет признан ошибкой природы. Но сейчас у нас тут хоть и крупная война намечается, но в целом она не против людей направлена. Людям не нужна защита и они не просят их защищать. Помочь — да, в чём-то упростить войну — тоже. Но никто не хочет её избежать. Зордак ушлый тип, он давно готовится принять беженцев. А это потенциальный скачок роста населения, развития, экономики. И при этом люди добровольно же придут. А он сделает всё возможное, чтобы им было хорошо и они остались навсегда.
— Но ты же очень бережно относишься к тем, кто примкнул к тебе. К своей деревни, что тебе выделили на границе с орками.
— Это да. Но что ты сделаешь, если на тебя будет надвигаться стихийное бедствие? Скажем, лесной пожар?
— Отойду.
— Вот и ответ. Орки — это как стихийное бедствие. Я намереваюсь в первую очередь убраться с их пути. А те, у кого, есть причины этого не делать, то для того наступит экзамен в виде войны, в которой выяснится чья идеология сильнее, чьё оружие, чья тактика. Мне то что защищать и ради чего умирать? — развёл я руки в сторону. — Не за что. Своих людей мы уводим в сторону, Кара в безопасности, мы тем более. Так что мы на экскурсии и по возможности окажем посильную помощь.
— Кому?
— Марту, Кать. Марту. Чтобы он живой вернулся домой и чтобы Кара не волновалась лишний раз за жизнь своего брата.
— Проблемная у тебя жена, — не удержалась она, чтобы лишний раз не поддеть её. — Ладно. Значит уводим наших и больше никаких обязательств? Тогда это может быть даже интересно.
— Развлекайся.
*****
Мы ехали в академию и настроение было на высоте и ничто не могло его испортить. Даже несколько десятков воинов, что перегородили нам дорогу. Катя нахмурилась, а я широко улыбался. Хоть воины и делали вид воинственный, но меня этим не запугать.
— Можно их убить? — спросила Катя.
— Пока экзамены не сдашь — категорически нет.
На что она раздосадованная рыкнула.
— А воины интересные. Знакомые. Я бы даже сказал, очень знакомые. Гвардейцы что ли?
— Конноры, — принюхалась Катя.
— Не к добру всё это, — вставила Элла.
Да кто бы сомневался. Особенно если учесть, что у них самые высокие полномочия в Зордаке. Любого аристократа могут арестовать.
— Не к добру бы было, если бы среди ночи вломились и с кровати подняли. А так, я думаю, терпимо.
Мы подъехали и остановились. Щитоносцы клана Коннор агрессивных действий не предпринимали.
— Ар Чужой. Я прошу вас последовать со мной в государственную канцелярию.
— Вообще-то я там и работаю… как бы, — улыбнулся. — По какому случаю
