на устах.
–Нет, нет, нет! Не правильно! – Злодей подхватил убитого Героя на руки. Ужасная пустота наполняла его, он все потерял. Его место в мире, роль в глобальном спектакле, все исчезло. А еще он потерял кусочек себя. Какую-то часть, что дополняла его делала целым. Из комнаты навстречу ему вышла принцесса.
–И все-таки Злодеем был не ты? – он хотел ответить, что она ошибается, что это какое-то недоразумение, ведь не может добро проиграть, но слова не шли, застревали в горле.
Через несколько дней, Злодея объявили новым Героем. И все что он делал до этого, стало считаться хорошим. Теперь его методы наведения порядка в городе стали основными, его взгляды на мир воспринимались почти как эталон. Но что самое главное, его поступки стали считаться добром. И все же, добро опять победило зло.
-Вот как. – сказал Злодей, выслушал рассказ Героя на кладбище. – Ты не дал добро победить и занял его место?
–Да… И я всегда хотел оправдать свой грех. Это была моя Великая Цель. И сейчас оглядываясь в прошлое, я понимаю, что тоже многое возложил на ее алтарь. – Герой посмотрел вдаль. – Убей меня.
Злодей сел рядом.
–Нет. Ведь тогда цикл повториться снова. У них уже есть новые мы. Пусть развлекаются, раз нас выбросили. Ведь что герой, что злодей – все едино. И то, и другое – идеи. А мы перестали соответствовать духу времени. Как твой герой тогда, наверное.
–Да… Он хотел остановить меня… я похитил дочь местного короля, потому что люди голодали. Служить ему раньше считалось добром, но он пользовался этим и рушил жизни. Я же хотел пойти против него, и, убив героя, смог.
–Вот видишь. Старое добро отжило свой век и новое встало на его место. И старое зло погибло. Наверняка кто-то появился тогда.
–Ну да.
–Вот видишь. Все наши сегодняшние мысли – правда.
Герой закрыл глаза. Через пару минут его тихое дыхание прервалось.
–Покойся с миром. Брат.
Злодей резко вдохнул и, схватившись за грудь, обмяк рядом. Ветер унес их, превратив в прах, а на их месте появился камень. «В память о тех, кто разрушили собственный мир на кусочки, чтобы даровать жизнь нашему» – такова была эпитафия. Вдалеке слышался звук битвы нового Героя и нового Злодея.
Доктор
Подъезжая к деревне, Доктор привычным движением извлек длинную маску-клюв из сумки, висящей на боку вороного коня, и надел. Длинная красная полоса на маске говорила, что Доктор добился значительных успехов на своем поприще. Через грязные стеклышки мир сразу начал видеться темнее, чем он есть. Хотя куда уж темнее. Эта уже четвертая деревенька, пожираемая Чумой. А за ней будет пятая, шестая, седьмая и восьмая, так будет продолжаться, пока она не пожрет весь мир, пока последний бедняк и последний король не упокоятся у ног этой старухи с клюкой. Или прекрасной женщины. Или благородного мужчины. Или ребенка. Все представляют себе Чуму по-разному, но Доктора это уже не заботило. Он занимался врачевательством уже четыре года. Один раз ему пришлось лечить чумных больных, но тогда это был только один человек, которому уже было не помочь, и все, что оставалось – это прекратить его страдания, но сейчас все иначе. Так много трупов Доктор ещё никогда не видел. В каждой деревне одно и то же. Рыдающие матери и испуганные дети, мольбы о спасении, злые взгляды, когда умирает ещё один человек, плевки в спину, когда снова не удалось кого-то спасти, презрительные взгляды, когда позволяешь себе поспать пару десятков минут, после того как десять часов вскрывал бубоны, чтобы спасти хотя бы одного из тридцати, попытки объяснить, почему трупы надо сразу сжигать, а не хоронить, вопреки привычному порядку. И везде смерть и трупы. В домах, на улицах, на кострах. Эту пьесу Доктор уже видел, и, к сожалению, она составляла весь возможный репертуар.
Глядя на дорогу, Доктору померещилось, что он видит ещё следы, ведущие в деревню. Но такого не может быть, во время Чумы никому не позволено приезжать в населенные пункты или покидать их. Кроме докторов. Мысль, что в одно и то же место могут отправить двух врачей, казалось Доктору глупой. На секунду отвлекшись, он снова посмотрел на дорогу, но в этот раз следов не заметил.
Перед его вороным конем деревенщина раболепно расступалась, давая дорогу. Как всегда. Спаситель приехал. Сейчас он поведет рукой, и все они будут спасены. Нет. И большая часть сейчас восхищено смотрящих на своего спасителя, возненавидит его уже завтра. Доктор спрыгнул с коня, его сапоги скрипнули, полы черного плаща заляпала грязь. Он посмотрел на какого-то мужика и вопросительно повел рукой, тот сразу указал на большую избу, стоящую по середине деревни. В маске не так-то просто разговаривать, приходится обходиться жестами. Зайдя внутрь, Доктор тяжело вздохнул. Ну, как всегда. Рядом с больными обязательно крутятся какие-то сердобольные. Доктор коснулся до плеча такой женщины и указал на выход. Ей чудом удалось не заразиться, но она сидела около юноши, на шее которого виднелся огромный бубон. И уходить она не собиралась. Кроме них в доме было ещё два человека и оба больны. Видимо, одна семья. И раз Доктора сюда отправили в первую очередь, семья старосты деревни или кого-то важного. Доктор взмахнул рукой, чтобы женщина хотя бы ушла. Она отстранилась, но недалеко. Осмотрев юношу, Доктор достал скальпель, чтобы вскрыть бубоны. Женщина что-то говорила Доктору, но он её не слушал, прекрасная понимая, что она хочет сказать. Когда скальпель почти коснулся бубона, женщина кинулась к руке Доктора и истошно завыла. Он оттолкнул её, но это не помогло. Она мешала ему работать. Доктор вытолкал женщину за дверь. Уже сейчас он заметил недовольные взгляды, обращенные в его сторону. Но показалось, будто бы в толпе стоит кто-то в белых одеждах. Мельком оглядев людей еще раз, Доктор понял, что ему показалось. Зайдя внутрь, он услышал крик – «Он их там режет!». Тяжело вздохнув, врач подумал – «ничего нового».
На деревню опустилась ночь. На улице разводили костер. Доктор только что засвидетельствовал ещё одну смерть. С его прибытия прошло только три дня. Слишком долгий срок по мнению местных. Доктор посмел не излечить их всех сразу по приезде. Видимо, он плохой врач. Доктор откинулся на стуле, хотелось протереть глаза. Плащ, сапоги, перчатки, все было покрыто кровью. Он не спал уже почти сутки. Местные не слушались его приказов и всё равно пытались выходить из домов, когда кто-то умирал, не сразу же
