там точно не было.
– Я же вам показала ваш стеллаж: там весь Конан Дойль и всё, что вышло в «Подвиге» и в «Искателе».
– Меня зовут Даниил.
– Елена Ивановна.
– Уважаемая Елена Ивановна, с чего вы взяли, что именно это меня интересует? Я вообще-то пришёл за Кафкой.
Девушка сморщила носик и склонила голову к правому плечу.
– Хотите пооригинальничать? Плохо получается.
– Почему?
– Потому что за Кафкой не приходят через пивную.
Она некоторое время со скептическим выражением лица разглядывала Дана, затем брови девушки поползли вверх.
– Подождите, что-то я вас не помню: вы что, новенький?
– Новенький? Ну, можно сказать и так.
– Когда прибыли?
– Сегодня ночью.
– На чём?
– Вообще-то на поезде, но мне почему-то рекомендовали говорить, что на машине.
– Понятно…
– Простите, но, ради бога, не могли бы вы меня просветить: что вам понятно?
– М-м-м… Если вы только что прибыли, вам лучше пока избегать всяких подробностей. Хотя… Если вы действительно любите Кафку… Кстати, что именно у Кафки вам нравится больше всего? За какой его вещью вы пришли?
– Захотелось перечесть «У врат Закона», хотя знаю эту притчу почти наизусть.
– «Никому сюда входа нет, эти врата были предназначены для тебя одного…», – и девушка сделала паузу.
– «Теперь пойду и запру их», – закончил Дан.
– Действительно, не обманываете. Кафку можно найти только в центральной библиотеке крупного города. Издание 65-го года. Правда, этой притчи там нет. Она печаталась в «Иностранке», в январском номере за 1964-й. Так что вам повезло.
С этими словами она выдвинула ящик стола, за которым сидела, и положила на стол журнал «Иностранная литература».
– Может, вы ещё скажете, кто автор этого рисунка? – она провела ладонью по потёртой поверхности журнальной обложки.
– Херлуф Бидструп.
Дан при этом умолчал, что один экземпляр журнала имелся в его домашней библиотеке и что его описание и содержание он знал детально. Девушка откинулась на стуле и стала рассматривать посетителя уже с неподдельным интересом.
– Я прошёл проверку?
– Да, и даже с блестящим результатом.
– Тогда можно с Елены Ивановны перейти на Лену и сразу на «ты»?
Девушка помолчала и с сомнением сказала:
– Можно.
– А почему такая пауза?
– Ты же из Москвы?
– Это на мне написано?
– Я там училась. Твои одежда и обувь куплены за границей, часы на руке стоят вообще каких-то невероятных денег… А сейчас ты упомянешь про мою косу, потом про настоящих русских красавиц, живущих в провинции, ну и далее возможны вариации…
Дану неожиданно стало очень уютно: как будто он попал туда, куда давно шёл. И он улыбнулся весело и беззаботно.
– Знаешь, я действительно собирался сказать и про косу, и про красавицу, только без упоминания провинции.
– Тогда скажи. Может, у тебя не банально получится.
Дан встал, взъерошил волосы, прошёлся по комнате, потёр лоб…
– Не получается?
– Знаешь, как-то все слова вылетели. Странно, никогда такого не было.
– Ты меня разочаровываешь, – Лена, совершенно неожиданно для Дана, полностью перехватила инициативу.
– Так… Ну, то, что ты красивая, ты и сама знаешь… И ещё коса…
– Это всё?
Девушка выжидательно смотрела на Дана. Потом уголки её губ стали подрагивать – и через мгновение она звонко расхохоталась, неудержимо и заразительно.
– Ну и чего тут особенно смешного? – Дан с неподдельной обидой смотрел на девушку. – Почти признание, можно сказать, а ты смеёшься… Это даже как-то неприлично…
Лена, смеялась уже взахлёб, раскачиваясь на стуле и вытирая ладошками слёзы на глазах. Дан посмотрел вокруг, увидел на тумбочке графин с водой. Налил воды в стакан и поставил перед девушкой.
– Извини, – Лена сделала несколько глотков и, мало-помалу, немного успокоилась. – Просто самое первое признание в моей жизни было высказано точно такими же словами. Мне тогда исполнилось одиннадцать лет, ему было тринадцать.
– Ты и тогда смеялась?
– Нет. Признание состоялось в пионерском лагере; я тогда очень гордилась, что у меня появился такой сильный защитник.
– И сколько же продолжались ваши отношения?
– Целых два года. Потом его отца перевели куда-то на север. На прощанье он меня поцеловал и обещал вернуться. Мой первый в жизни поцелуй…
– Вернулся?
– Нет. Написал три письма, одно даже где-то сохранилось… Там, в другой жизни…
Лицо девушки помрачнело. Дан пожалел, что расшевелил эту тему.
– До скольки ты работаешь?
– Ни до скольки. За день может быть один-два посетителя, а может и ни одного. Но если ты меня пригласишь прогуляться, весь посёлок будет обсуждать такое событие: дня три – очень бурно, и им будет не до чтения, потом – успокоятся.
– Ты хочешь, чтобы я тебя пригласил?
– А ты?
– Я же тебе признание сделал, хоть и неудачное по форме…
– А я – смеялась… Надо как-то заглаживать…
– Тогда пошли!
– Журнал будешь брать?
– Я же смогу в любой момент за ним прийти?
– Да, сможешь.
Девушка надела лёгкое пальто, и они вышли из библиотеки. Лена закрыла ключом входную дверь, Дан подал ей руку и помог спуститься с крыльца.
– Тут у вас кто-нибудь когда-нибудь навернётся: надо угол поднять.
– Уже падали.
– Ну и что, трудно отремонтировать?
– Не трудно, только зачем?
– Как зачем? Ты же сама говоришь, что люди падают.
– Скоро перестанут…
Даниил повернул Лену к себе, пристально посмотрел ей в глаза.
– Что значит «перестанут»?
– Давай пройдёмся, ты же меня на свидание пригласил, – с этими словами она взяла его под руку и развернула спиной к библиотеке. – Гулять здесь особенно некуда: две улицы по двадцать пять домов на каждой и два переулка между ними, поэтому весь фокус внимания перемещается на нас с тобой. Ты пытаешься произвести на меня впечатление своей завидной эрудицией и умением поддерживать беседу, а я поражаюсь твоему богатому внутреннему миру и вздыхаю.
– Лен, тебе на вид лет двадцать, а когда ты говоришь, то кажется, что ты намного старше.
– Ну, во-первых, мне уже двадцать два; и даже не буду от тебя скрывать: скоро должно исполниться двадцать три.
А во-вторых, я закончила филфак МГУ и год работала в Москве.
– А сюда как попала?
– Захотела повидать родных. А попала сюда… Ты же как-то тоже попал?
– Это трудно объяснить.
– Ну и не объясняй. Давай зайдём в магазин: у меня ничего дома нет.
– Ты меня приглашаешь к себе домой?
– Ты против?
– Нет. Я об этом даже не мечтал.
– Праздника хочу. Устрой мне праздник…
* * *
– Здравствуйте, Даниил Георгиевич, – скучающая в одиночестве продавщица в белом накрахмаленном халате улыбалась Дану из-за прилавка так, как будто они были знакомы тысячу лет. – Как замечательно: вы уже успели и с Леночкой познакомиться! Леночкой мы все здесь очень гордимся: такая красавица, а уж какая скромница!..
Она
