Парень. Моя па-а-рень.
Захлёбывается слезами. Не пытается даже оттолкнуть, только закрывает лицо руками. Хочет свести ноги, трясётся. И я отступаю, тут же. Отец бы сказал, что на бабские слезы вестись не нужно.
Но если сейчас Аня в обморок грохнется, мне это не поможет. А она может, дышит часто, заикается. Ещё пару вопросов и до нервного срыва девочку довести можно.
А мне не этого хочется.
– Больно, - стонет, когда провожу по ноге. Значит, не притворяется, если даже на незначительное касание реагирует. – Я… Я ничего не знаю, о чём вы? Я просто… Конкурс! Можно я домой поеду?
– Нельзя.
– Почему?
И смотрит с такой наивностью, что хочется по лбу ударить. Реально не шарит куда попала? С какими людьми решила играть? Да мне достаточно сообщить гостям, что звезда программы сваливает.
Её сами распнут.
И натянут.
Поднимаюсь на ноги, пока Аня хаотично поправляет платье. Забирается на кресло, прижимая к себе колени. Натягивает рукава платья, словно они что-то прикрывают.
Через вырез легко можно на сиськи полюбоваться. Маленькие, аккуратные. Так и тянет запустить ладонь и сжать. Интересно, тоже бы тряслась или прекратила игру в недотрогу?
Отхожу к бару, давая куколке время. Наливаю виски, но взгляд оторвать не могу. Утонченная, красивая. Либо конкурентам нереально повезло, либо долго тренировали.
Либо кто-то облажался в моём лице.
Так что с тобой делать, куколка-Аня?
Отпустить или заняться более интересными вещами?
– Выпей, - протягиваю девчонке стакан с виски, глушу свою порцию. – Пей, Анют, полегчает.
– Я не… Не люблю алкоголь. У меня после него голова болит, - объясняет, сильнее обнимая себя руками. – Можно я не буду?
– Тебе успокоиться надо.
– Если бы вы меня не лапали… Я бы и не нуждалась в успокоительном.
– Признаю, перегнул. Мир, дружба, жвачка?
Куколка смотрит на меня из-под ресниц, хмурится. Злой волчонок, не иначе. Поджимает губы, не хватает только перекривить меня. Но может попробовать.
Я с радостью ей это позволю.
Чтобы потом пару раз опустить ладонь на крепкую задницу.
– Почему я не могу уехать?
Алкоголь стекает по глотке, пока я смотрю на неё. Реально решила, что сможет уйти? Зайдя в клуб она уже на всё согласилась, тут в последний момент не спрыгивают.
Даже такие невинные куколки знают, что нужно идти до конца. Напялила на себя красный, так будь готова к тому, что тебя полночи будут пороть. Выбрала черный, так не удивляйся, что тебя в два ствола оприходуют.
Кружишься в белом, как невеста, млять.
Так жди окончания аукциона и готовься попрощаться с девственностью.
– Контракт читала? С тобой ребята говорили, что до конца?
– Да, но…
– Никаких «но», куколка. Тут серьезные вещи замешаны. Не берись играть во взрослые игры, если не готова идти до конца. Ты мне сейчас всё спокойно расскажешь и пойдёшь дальше покорять остальных, поняла?
– Но… Да. Зачем вы так поступили? Зачем вы… Вам других девушек мало? Я-то причем к тому…
– Парня твоего как зовут?
– Дима. Он предложил поучаствовать. Сказал, - делает истеричный вдох, когда я снова присаживаюсь перед ней. – Что можно получить легкие деньги.
– И ты повелась? Типично. Что ещё твой Дима говорил?
– Ничего такого. Он не… На моей работе не знают, что я в конкурсе участвую.
– И снова – типично. Давай, Анют, будь честной со мной. Ты ведь честная девочка, правда? Кто-то подсылал тебя? Предлагал деньги, что со мной покрутишься?
– Нет… Зачем? Нет.
Киваю. Мало веры будет, надо заставить пацанов ещё раз проверить куколку. Все строжайший отбор проходят, чтобы неприятностей не было. Я дорожу своей репутацией, которую зубами выгрызал.
И если Анюта сегодня участвует, значит – ничего криминального не нашли. Связей, долгов, приводов. Чистая история приводов и прочая чепуха.
Тяну ладони к её лицу, размазывая черные полосы. Хреновая косметика, вся потекла. Поправляю что могу, стираю следы слёз. А девушка даже не дёргается, смотрит ошарашенно.
Красивая же, блядь. Реально куколка, никак иначе. У сестры такие в детстве были. С длинными волосами, круглым личиком. И огромными лисьими глазами.
– Я ведь проверю всё, понимаешь? Лучше самой признаться, - мотает головой, из-за чего сильнее трётся о мою ладонь. – Хорошо. Беги, Анют, скоро продолжится конкурс. И не пытайся слиться.
– Да… Хорошо.
Морщится, натягивая туфли. Но бежит словно спринтер к двери, подхватив подол юбки. Падаю в мягкое кресло, от которого теперь несёт цветочными духами с ноткой лимона.
Пялюсь последние секунды на спину девушки, острые лопатки. И как бросает на меня быстрый взгляд, выбегая за дверь.
Инфу пацанам, алкоголь – мне. И поменьше думать о куколке. Потому что я не влезаю в аукционы, не забираю себе девчонок.
И Анюта сегодня проведёт ночь с другим.
Глава 4. Аня
Нога почти не болит, только отдаёт ноющей болью. Но это такая мелочь, когда я спешу убраться из кабинета Давида. И зачем он вообще звал с собой, если не поговорил?
Только облапал, напугал и довёл до слёз.
Прячусь в гримёрке, пытаясь привести себя в порядок. Вожу кисточкой по лице, обновляю пудру. Мне кажется, что все заметят красные глаза, слипшиеся ресницы…
Давид сказал… Нет, мужчина приказал мне участвовать дальше. И я не могу даже поспорить. Стоить подумать, что сцена в кресле снова повториться: он будет нависать надо мной, со своим тяжелым одеколоном, который мешает дышать – и сразу становлюсь похожей.
Видимо, участники действительно делают крупные ставки, раз такие правила. Когда я подписывала договор, то думала, что это просто формальность. Если кто-то загуляет или променяет конкурс на что-то…
Но я ведь уже участвовала, показалась. Разве этого не достаточно? Тем более, что конкурс такой странный – никто не выбывает. Все участницы идут дальше, словно просто красуются на сцене.
– О, наша мисс невинность, - одна из конкурсанток залетает с бокалом в руке. – А мы думали, что тебя уже похитили!
– Похитили? Но…
– Не прибедняйся, все смотрят только на тебя.
Тина, кажется так её зовут, падает на соседний стульчик. Включает лампочки на зеркале, обновляет макияж. У неё ярко-красные губы, золотистое платье.
Вот кто должен блистать сегодня.
Красивая, очень, аж дух захватывает. И сама себе рисовала эти стрелки, я видела. А у меня даже ресницы подвести с трудом получается, для меня косметика – неизведанный враг.
Папа всегда запрещал красится, слишком молодая для
