взгляде Макс. — Отца моего ребенка.
— От Бостона до Нью-Йорка недалеко, — осторожно говорит Макс. — Он мог бы…
— Он хочет, чтобы я поехала в Бостон. — Я качаю головой. — Катерина уже упоминала об этом, не прошло и пяти минут, как вы все вернулись домой. И я сказала ей то же самое. Я доверяю тому, что Найл считает лучшим для меня и для нашего ребенка. Я никого из вас не знаю.
— А его ты знаешь? — Макс смотрит на меня пристальным взглядом своих карих глаз, и я чувствую, как у меня скручивает живот от выражения его лица. Я не хочу, чтобы меня жалели.
— Лучше, чем я знаю тебя, или Катерину, или эту Софию, с которой я еще даже не знакома. Я ценю это, правда, но я собираюсь пойти с Найлом. И это мое решение. — Я говорю это так твердо, как только могу, ненавидя эмоциональную дрожь в своем голосе. Я не могу не задаться вопросом, не использовал ли Найл все это для того, чтобы увеличить дистанцию между нами, сохраняя при этом меня достаточно близко, чтобы он мог время от времени видеть своего ребенка. Это первый раз, когда я усомнилась в нем, и я ненавижу себя за это, а также всех присутствующих в этой комнате за то, что они вложили эту идею мне в голову. Но она все еще там, никуда не делась.
— Конечно, — спокойно говорит Макс, вставая вместе со мной. — И мы все уважаем твой выбор, Изабелла. Я буду время от времени бывать в Бостоне и навещать тебя.
— Тебе не обязательно, — натянуто говорю я, и он одаривает меня такой же теплой улыбкой.
— Это действительно не проблема. Я скучаю по заботе о своей пастве. На мой взгляд, это лучшая часть священства. Я все еще стараюсь помогать, где могу. — Он отступает, пропуская меня, за исключением того, что я действительно не знаю, куда иду. Каждый инстинкт моего тела влечет меня к Найлу, но все, что он делает с тех пор, как вошел в комнату, говорит мне, что он не хочет, чтобы я была рядом с ним.
Голубые глаза Найла встречаются с моими, когда я нерешительно подхожу, его лицо напряжено.
— Нам скоро нужно уезжать, — говорит он мне по-прежнему ровным голосом. — Самолет на Бостон скоро вылетает. Дорога домой не займет много времени.
Затем он отворачивается от меня, что-то говоря Виктору. Это похоже на увольнение, и я стою там, чувствуя, что у меня вот-вот подогнутся колени.
Он назвал наш пункт назначения "Дом". Но это не мой дом. И очень похоже, что никогда не будет.
* * *
Самолет ждет нас в частном ангаре, якобы заправленный и готовый к вылету. Виктор предложил Найлу воспользоваться услугами его водителя, Найл согласился, и после того, как мы попрощались и поблагодарили за гостеприимство, автомобиль отвез нас в ангар, где ждал реактивный самолет.
У нас нет багажа, поэтому Найл просто открывает передо мной дверь, позволяя мне выйти, прежде чем закрыть ее, и быстро идет на несколько шагов впереди меня к самолету. У меня немного сводит живот, хотя я не знаю, чего я ожидала, уж точно не того, что он пойдет со мной рука об руку к нашему самолету. Я знаю лучше, и все же разочарование все еще там.
Когда мы садимся в самолет, все мои эмоции ненадолго забываются, когда я впервые вижу, каково это, путешествовать на частном самолете. Здесь красиво, чисто, просторно и роскошно, с широкими удобными сиденьями из богатой коричневой кожи, мягкими на вид пледами, сложенными на каждом сиденье, цветами в маленьких вазах, расставленных по стенам, и столиками между креслами. Под моими балетками мягкий ковер, и он пахнет лавандой.
Найл оглядывается на меня, и я вижу легкую улыбку в уголках его губ, впервые я вижу, чтобы он был близок к улыбке с тех пор, как мы приехали.
— Ты ведь не в первый раз летишь на частном самолете, не так ли?
Я немного краснею.
— Это так, — признаю я, следуя за ним дальше по проходу. — У моего отца, конечно, есть такой, но только он им пользовался. Мы никуда не летали, он слишком боялся, что что-то случится. Кто-нибудь найдет нас и причинит вред мне или Елене. Он держал нас в особняке столько, сколько мог.
— Что ж, наслаждайся этим, — говорит Найл, оглядываясь по сторонам. — Я не думаю, что у тебя будет слишком много возможностей, если таковые вообще будут, сделать это снова. — Он кивает на лист плотной бумаги кремового цвета, исписанный насыщенным черным шрифтом, лежащий на каждом столе, который, как я вижу, когда мы подходим ближе, является меню. — Не стесняйся заказывать все, что захочешь, устраивайся поудобнее. Рядом с каждым сиденьем должен быть небольшой дорожный набор, маски для лица, наушники и тому подобное. Там есть планшеты для просмотра фильмов и все такое. Полет короткий, но я уверен, ты сможешь сделать его приятным.
Он идет дальше по проходу, в хвост самолета, и я снова чувствую пустоту в животе от его пренебрежительности.
— Подожди! — Слово вырывается импульсивно, почти затаив дыхание, и пустой взгляд Найла, когда он поворачивается ко мне, только усиливает чувство пустоты в моем животе.
— Что? — Просто спрашивает он, и я снова чувствую жар под веками, слезы, с которыми мне приходится бороться.
— Я…что ты собираешься делать? — Это звучит по-детски, почти как нужда, даже для моих собственных ушей, и я хотела бы взять свои слова обратно. Мы собираемся провести несколько часов в самолете, роскошном частном самолете, не меньше. Мне не нужно, чтобы он обслуживал меня, и я не хочу, чтобы он думал, что я нуждаюсь в этом. Но в то же время я остро осознаю, что часы быстро отсчитывают время до того момента, когда нас даже не будет рядом друг с другом. Оказавшись в Бостоне, мы даже не будем жить в одном пространстве. Время, когда мы делили гостиничные номера, прошло, даже время, когда мы спали под одной крышей. Эти последние несколько часов, все, что у меня есть, по крайней мере, до тех пор, пока он не решит прийти и повидаться со мной. Даже тогда все будет по-другому.
— Я собираюсь пойти прилечь в одной из спален, — просто говорит он. — У меня болит голова, и я плохо спал прошлой ночью. Но я уверен, что ты сможешь найти чем себя занять.
— Я тоже плохо спала. — Слова звучат плоско и глупо, но я ловлю себя на мысли, что надеюсь, что он плохо спал по той же причине, что и я, потому что ему было тяжело находиться вдали от меня после стольких ночей, проведенных не только под крышей, но и в постели.
— Здесь две спальни. — Найл смотрит
