колени. — Всю ночь, если король пожелает.
Я надвигаюсь на Найла таким образом в течение долгого времени, используя все приемы, которым научилась, пока он не становится твердым, как скала, и пульсирует от желания, на грани оргазма, жестко вонзаясь в мой рот именно так, как ему нравится. Затем я встаю, веду его к кровати и укладываю обратно на подушки, снимая платье, чтобы я могла оседлать его. Он гладит мой клитор, когда я опускаюсь на него, и когда я пытаюсь сказать ему, что сегодня я забочусь только о его удовольствии, он только усмехается.
— Ничто не доставляет мне большего удовольствия, чем видеть, как ты кончаешь, чувствовать, как ты кончаешь на моем члене. — Его пальцы двигаются быстрее, другая рука скользит по мне. — Мне нравится доставлять тебе удовольствие, моя прекрасная жена.
Он продолжает двигаться, пока я не кончаю, вздрагивая на нем, и тогда я наклоняюсь вперед, запуская пальцы в темные волосы на его груди, когда целую его, сильно и глубоко, и я чувствую, как он пульсирует внутри меня, его жар наполняет меня.
— Я люблю тебя, — шепчу я, когда он притягивает меня в свои объятия, прижимая к себе. — Я всегда буду любить тебя.
— И я люблю тебя, девочка. — Найл целует меня в лоб, нос, щеки, а затем в рот, перекатывая на спину и снова углубляя поцелуй. — Это всегда должна была быть только ты. Моя навсегда.
ЭПИЛОГ
ИЗАБЕЛЛА
У меня начинаются роды за две недели до Рождества.
— Клянусь Христом, почти у всех появились дети в праздники — говорит Найл, качая головой, когда идет за сумкой, которую мы заранее упаковали. — Это что-то в воде?
— Я забеременела в Мексике, — указываю я, тяжело дыша после очередного раунда схваток. — О боже, это ужасно.
— Черт возьми, ты в порядке, девочка? — Найл мгновенно возвращается ко мне, без сумки, и я киваю, пытаясь втянуть воздух. Мы ходили на занятия, практиковались в том, как дышать, и все такое прочее, но никто не сказал мне, насколько кровожадно, как сказал бы Найл, будет на самом деле делать это, когда начнутся схватки.
— Со мной все будет в порядке, — выдавливаю я. — Просто возьми сумку и позвони Кларку, ладно?
Кларк добирается сюда дольше, чем кому-либо из нас хотелось бы несмотря на то, что он был начеку в ожидании звонка. Один из недостатков жизни за городом, но я бы ни на что это не променяла.
Каждый день с тех пор, как Найл впервые привел меня сюда, был блаженным, и я никогда в жизни не была так счастлива. Вместе мы превратили дом его детства в наш дом, и мне кажется, что это действительно мой первый настоящий дом в жизни. От гостиной, которую мы превратили в более уютную версию ар-деко, до библиотеки, полной ирландского декора и ревущего камина, до мягкой серо-голубой кухни и нашей спальни, оставленной в основном такой, какой она была в тот первый день, подвала с баром, бильярдным столом и диванами, включая тот, который я настояла сохранить, и обширного заднего двора с моим любимым садом, в доме нет ничего, что я не нахожу идеальным.
Найл беспокоился, что я найду его слишком простым, что я не буду здесь счастлива, но раньше я никогда не возражала оставить позади лучшие вещи своей жизни. С момента его вступления в Короли мы присматривались к домам в Ирландии, планируя посетить ее снова, когда Эшлинг подрастет и сможет путешествовать. Даже там мы рассматривали небольшие загородные поместья, коттеджи, что-то, что мы могли бы передать нашим детям, чтобы оставить фамилию Фланаган как здесь, так и в Ирландии, но ничего слишком грандиозного.
Я хотела бы, чтобы моя мама была здесь, со мной, чтобы помочь мне пережить роды, и я отчаянно скучаю по своей сестре, но у меня нет желания возвращаться в Мексику. Бостон, место, которое, как я боялась, никогда не сможет стать домом, и Ирландия, место, в которое я никогда не мечтала попасть до всего этого, чувствуются домом больше, чем я могла себе представить.
— Ана и Лиам уже в пути, — говорит мне Найл, затаив дыхание, когда мы садимся в машину. — Мне понадобится, чтобы Лиам держал меня за руку все это чертово время, — криво говорит он, и я смеюсь, стиснув зубы от очередной волны схваток. — О, черт возьми, девочка! — Он хватает меня за руку, поддерживая. — Прости. Не я один прохожу через это…
— Все в порядке. — Я выдавливаю из себя еще один смешок. — Ты мне понадобишься…
И это действительно так. Большая часть работы — это туман боли, инструкций и приказов делать такие вещи, как "толкать снова и снова", которые кажутся абсолютно невозможными, но Ана все время остается рядом со мной, Найл позволяет мне раздавить его руку почти до костей, а Лиам парит где-то у меня над головой, рядом с Найлом. Лиам пытался выкрутиться, но Найл сказал ему, что ни при каких чертовых обстоятельствах он не уйдет, и, честно говоря, я обнаружила, что эта братская дружба была самой восхитительной вещью, которую я когда-либо видела, при данных обстоятельствах, когда я была в состоянии обратить на это внимание.
К тому времени, как Эшлинг появляется на свет, истошно вопя, я понятия не имею, сколько времени прошло. Я чувствую себя обессиленной, уставшей, измученной до такой степени, что это невозможно описать словами, но, когда доктор передает мне мою дочь, внутри меня что-то обрывается, а грудь наполняется необъяснимой болью. Я чувствую, как слезы наполняют мои глаза, когда Лиам и Ана смотрят друг на друга и молча выскальзывают из комнаты, а Найл подходит ближе, берет меня за руку и смотрит сверху вниз на меня и свою дочь.
— Ты подарила мне два величайших подарка за всю мою жизнь, — бормочет он, касаясь ее крошечной головки с пучком черных волос, точно таких же, как у него. — Свою любовь, девочка, и мою дочь. Мечту во всех отношениях.
Он наклоняется, целуя меня в лоб, а затем Эшлинг, прижимающуюся к моей груди.
— Ты для меня все, Изабелла Фланаган. Ты дала мне все. Caithidh mi mo bheatha gu lèir gad ghràdh, mo chride.
Я проведу всю свою жизнь, любя тебя, мое сердце.
Я смотрю на него, вспоминая несколько слов, которым он учил меня долгими ночами перед камином в нашей библиотеке.
— Agus mis thu, mo chride.
И я тебя, сердце мое.
КОНЕЦ
Перевод осуществлён TG каналом themeofbooks — t.me/themeofbooks
