ними действительно существовало какое-то притяжение, какая-то связь. И, как он теперь увидел, ее вовсе не настораживали его постоянные выигрыши. А это был дурной признак.
Глава 2
А в трех тысячах миль от дома Валентайна Нола Бриггс тасовала и перетасовывала карты. Делала она это чисто автоматически. Под потолком витали вечные клубы табачного дыма, сизый полумрак навевал сонливость.
Одиннадцать утра, в казино тихо и спокойно, как на церковном собрании. В городе проходила большая конференция программистов, но участники ее что-то не стремились за игровые столы. Плохо, очень плохо, думала она, ведь ей так нужны наличные… Как и большинству дилеров, Ноле платили по пятьдесят долларов за смену плюс чаевые. Когда казино пустовало, заработка едва хватало на необходимые выплаты да на обеды в «Макдоналдсе». Может, казино и способно существовать за счет старушек, облепивших автоматы по двадцать пять центов за игру, а вот она уж точно нет.
Нола родилась в нью-йоркском Куинсе, а в Лас-Вегас перебралась десять лет назад. Отбросив все сомнения, Нола шла за мечтой: она непременно сорвет джек-пот или встретит богатого и успешного мужика и в конце концов поселится на большом красивом ранчо, где у нее будут свои лошади или роскошная псарня. Мечта возвышенная, как все мечты, а то, что она до сих пор не материализовалась, Нолу ничуть не смущало. Жизнь — игра, и уж она-то своего шанса ни за что не упустит.
— Ну что ж, давайте, бейте, — произнес мужской голос.
Нора очнулась. Перед ее столом стоял самый шикарный мужчина на свете. Их взгляды встретились: он многозначительно улыбался.
— Помните меня? — спросил он.
Еще бы Нола забыла! Он сел на то же место, что и в прошлый раз, и в позапрошлый. Торговец программным обеспечением из штата Нью-Йорк. Он ее просто очаровал — пока не начал регулярно выигрывать, и это когда у нее на руках было восемнадцать и более! В первый вечер он обыграл ее на двадцать тысяч, во второй — на тридцать.
— И куда вас бить? — осведомилась она.
Его улыбка стала шире, и сердце Нолы ухнуло куда-то вниз. Красавчиком его не назовешь, но он чертовски привлекателен: хорошей формы рот, теплый взгляд, нью-йоркский акцент, но лишенный привычной жесткости. Он вытащил из кармана пачку сотенных.
— Ах, Нола, неужели вы не хотите отыграться?
— Конечно, Фред, хочу.
— Не Фред, а Фрэнк, — уточнил он, и его улыбка стала чуть менее ослепительной. — Фрэнк Фонтэйн.
На самом-то деле Нола прекрасно знала, как его зовут. Фрэнк Ален Фонтэйн, возраст — сорок четыре года, разведен, детей не имеет, успешный торговец компьютерами из Покипси, без криминального прошлого. Стоило ему начать выигрывать, как служба безопасности связалась с отелем «Мираж», где он остановился, и получила номер его кредитной карты. И уже через несколько минут факс выплюнул результаты комплексной банковской и персональной проверки.
— Ну просто мальчик из церковного хора, — сказал Уайли, когда Нола подошла к нему в перерыве. — Настоящий мистер Праведник.
— А ты чего ожидал? — спросила она, закуривая. — Второго Теда Банди?[4]
— Мне не нравится, как он играет, — заявил питбосс.
Помещение для персонала находилось над игровым залом, и они через двустороннее зеркало наблюдали за Фонтэйном, терпеливо дожидавшимся за столом Нолиного возвращения.
— И что именно тебе не нравится? — осведомилась Нола.
— Не знаю, но что-то не так. Он жульничает.
— Каким образом?
— А вот и не понимаю. Но, черт меня побери, уверен.
— Людям иногда везет.
— Но не так чтобы подряд.
— Тогда выкинь его.
— И позволить ему вот так уйти со всем нашим баблом? Ты, детка, не понимаешь. Я хочу покончить с этим хмырем раз и навсегда.
— Пробуй, может, и получится. — Сигарета у Нолы догорела, перерыв кончался. — Но он не из игроков.
— Кажется, ты на него запала?
— Что ж, он довольно симпатичный. И хорошо воспитан. И на чаевые не скупится.
— Может, ты с ним уже того, перепихнулась?
— Тьфу, толстый дурак!
Но Уайли сдаваться не собирался. Это обязанность питбоссов — следить за «нормой выработки», и их доходы зависят от доходов казино. Неделя и так выдалась неудачная, а выигрыш Фонтэйна грозил довести баланс Уайли до отрицательных величин, что было явно неприемлемо. Потому Уайли додумался до очередной своей кретинской идеи — а начинания Уайли вообще славились идиотизмом. Фонтэйн приехал на выставку компьютеров, вот Уайли и решил, что у него при себе какой-то хитрый компьютер. А поскольку законами штата Невада запрещено проносить в казино всякого рода электронные устройства и калькуляторы, значит, он, Уайли, сможет изъять у Фонтэйна его выигрыш без каких-либо юридических последствий.
Уайли обыскал Фонтэйна прямо за игровым столом. Фонтэйн отнесся к эксцессу как истинный джентльмен. Он не только ни разу не пригрозил казино судебными исками — он даже голоса не повысил.
— Может, потрудитесь объяснить мне, что сие означает? — осведомился он, после того как Уайли, как ни старался, ничего криминального в его карманах обнаружить не смог.
Красный как рак Уайли пробормотал что-то вроде извинения:
— Уж простите, но вы как две капли воды похожи на того типа, который недавно нас прямо-таки ограбил.
Фонтэйн недоверчиво хмыкнул.
— Клянусь могилой матушки, — божился Уайли, положа руку на сердце, — вы прямо близнецы-братья.
— Тогда непонятно, как мне вообще разрешили пройти, — и Фонтэйн подмигнул Ноле.
И вот он снова был здесь — в темно-синем шелковом пиджаке с перламутровыми пуговицами и с этой своей улыбочкой примерного мальчика. Нола подтолкнула ему фишки:
— Желаю удачи.
Перетасовав в последний раз, она подрезала колоду, раздала карты. Она играла на двух колодах, при этом держала их в руке — большинство казино на Стрипе[5] вернулись к старомодной практике, когда дилер сдавал карты с руки, а не из специального ящичка-шуза: игрокам так больше нравилось.
— Страхуйтесь, — объявила она, поскольку первая ее карта оказалась тузом.
— Ну, страхуются только новички да трусы, не так ли? — осведомился он.
Нола глянула на его ставку: пять черных фишек, пять сотен. Крутое начало! По правилам давать советы запрещалось, но Нола считала, что небольшой обмен знаниями еще никому никакого вреда не принес.
— Совсем не обязательно, — пояснила она. — Страховка защитит вашу ставку, если у меня будет блэкджек.
Фонтэйн глянул на свои карты и вскрылся: у него было пятнадцать очков.
— Не-а, — сказал он.
Нола прикусила губу. По части стратегии игры парень ее мечты был полным лопухом. Она глянула на свою
