Ну, и я, конечно, не блистала способностями. Хотите, чтобы я развивала эту тему?
— А вы сами хотите?
— Если хотите вы.
— Думаете, это важно для нашего разговора?
— Нет.
Грейс снова заглянула в блокнот.
— А как распределялись роли в вашей семье? Стелла посмотрела на часы: до конца сеанса десять минут.
— Хелен была старшей, такой паинькой, всегда слушалась, радовала родителей. Пит был младшим и с нами не очень-то общался, а родители не обращали внимания на его сомнительный образ жизни. Он занимался немножко тем, немножко этим, все время разрабатывал схемы, как быстро разбогатеть, но у него никогда ничего не получалось, хотя мама и считает его Ричардом Брэнсоном[1]. А я… — Стелла помолчала. — Я была занозой в заднице.
Она подняла голову и по выражению лица Грейс заключила, что психологиню не особенно удивило это откровение.
— А сейчас у кого какие роли в семье?
— Во многом те же самые. — «Собственно, ничего вообще не изменилось, — подумала Стелла, — но тебе я об этом не скажу».
— Вы удивитесь, но обычно так и бывает: роли в семье закладываются с самого начала и остаются на всю жизнь.
— От меня всегда ждали неприятностей. Однажды меня привезли домой в полицейской машине — я малевала граффити на стенах, даже не баллончиком, а смывающейся краской, да еще при помощи кисти! — Стелла перевела дыхание. — Но мама сказала: «Мы так и знали, что если кто-то из наших детей и попадет в полицию, то это будешь ты». При этом Пит, учась в колледже, получил предупреждение за хранение наркотиков, — но она всем и каждому объясняла, что «он нес кетамин другу».
— Вы ревновали родителей к Питу?
— Еще чего!
— А к вашей сестре, которая всегда вела себя примерно?
Стелла усмехнулась.
— Хелен делала все, что хотели мама с папой, и, если подумать, это не пошло ей на пользу. Не будь мы родственницами, мы бы даже не разговаривали: у нас нет ничего общего.
Стелла глянула на часы: уже скоро.
— Давайте зайдем с другой стороны, — сказала Грейс. — Чего вы боялись в детстве?
— О, как я люблю этот вопрос!
— В самом деле?
— Наверно, вышек электропередач. — Стелла откинулась в кресле. — И зыбучих песков, рядом было такое место.
Грейс пристально смотрела на нее.
— Так.
— И еще лебедей. Все постоянно рассказывали страшилки о том, что лебедь может сломать тебе руку.
Обе посидели молча. Потом Грейс спросила:
— Вы заметили, что мы сегодня не говорили о Джордже?
— Нет, не заметила.
— И все же, какие чувства это у вас вызывает?
— Прекрасные. Значит, дела идут лучше не придумаешь. Я расту и изменяюсь. — Стелла посмотрела на часы и встала. — Наше время истекло. Увидимся через неделю.
3
На следующий день после работы Джордж сидел на кровати и просматривал на телефоне новостной сайт.
Он читал про Йемен, поскольку совсем недавно обнаружил, что знает про эту страну совсем мало.
На последнем свидании Нэнси удивилась недостатку его знаний в этой области, и потому теперь Джордж изучал вопрос. «Да, — искренне согласился он, — каждый должен знать о Йемене».
Читать было трудно: в комнате наверху вовсю орал какой-то ролик: «Пошел обратный отсчет! Три, два, один… Плюх! Ха-ха-ха!»
Джордж не знал, что это за подкаст и что там происходит, но он прекрасно понимал: ни один нормальный человек не может считать подобное поводом для смеха.
Он снова уставился в телефон, стараясь не обращать внимания на вопли сверху, а также на сочащийся с кухни горький запах, видимо чесночного хлеба.
Прежде чем снимать комнату, ему следовало спросить: «А внизу, случайно, не расположена кухня?» Стелла бы обязательно этим поинтересовалась. Практичность была по ее части.
Да что уж теперь… Поздно рыпаться. Хорошо хоть диван влез.
Почти.
Джордж втянул носом воздух. Вроде бы чесночный запах начал испаряться. Через несколько минут к вони привыкаешь. Так что ничего. Могло быть хуже. Один из его соседей — он нарочно не спрашивал который, не тот это был дом — любил после загула готовить рыбу. До переезда сюда Джордж и не знал, что от резкого запаха можно проснуться. Теперь он расширил кругозор.
Сверху донесся очередной взрыв смеха. Участники программы веселились на полную катушку.
Джордж снова попытался вникнуть в суть статьи.
Скоро он отсюда съедет: он снял комнату на полгода, а прошло уже три месяца. Как только он накопит деньги, купит собственную квартиру. Вероятно.
Джордж взглянул на часы.
В какой-то момент его перестало раздражать что-либо и захотелось провести в комнате весь вечер.
Но, возможно, признался он себе, протягивая руку к лежавшей на диване куртке, это потому, что там, куда он направляется, еще хуже.
Джордж и Грейс сидели друг напротив друга в кабинете психолога.
— Как прошла неделя? — поинтересовалась Грейс.
— Что касается моего самолюбия, хорошая была неделя. — Джордж вытянул ноги. — После того, что заявила мне Стелла во вторник, мое моральное превосходство было сокрушено.
— Прежде чем мы подробно обсудим ваши впечатления, прошу вас поразмышлять над тем, что вы только что сказали.
Джордж непонимающе захлопал глазами.
— «Моральное превосходство». Что вы чувствуете из-за того, что рассматриваете ваши отношения со Стеллой как борьбу, в которой есть победитель и побежденный?
— Я чувствую себя отлично! — Джордж наклонился вперед. По пути сюда в автобусе он взбодрился, проигрывая в уме этот диалог. По крайней мере, на этот раз он мог поделиться приятными мыслями. — Родители Стеллы устраивают вечеринку, и я проявил великодушие: согласился пойти с ней. А значит, я хороший человек. Доказано.
В лице Грейс что-то дрогнуло.
— Что такое?
— Ничего. — Психолог чуть сжала подлокотники кресла. — А когда Стелла пригласила вас на вечеринку?
— Во вторник. А что?
Грейс глянула в ежедневник.
— Это неважно.
Часы на стене тикали.
Она покашляла.
— Так что вы чувствуете по поводу этой вечеринки?
— Стелла не сказала вам, что попросила меня прийти, да? — Джордж передвинулся на край кресла. — Как интересно!
Сеанс шел все лучше и лучше.
Грейс посмотрела в блокнот.
— Я не разглашаю содержание своих бесед с клиентами.
Выражение лица Грейс было известно Джорджу по работе в школе: «Даже не знаю, мистер Мандани, кто это нарисовал член на доске».
— Интересно, — повторил Джордж. — Ее сеансы не имеют большого успеха, да? Взрослого разговора не получается?
Психолог помолчала, потом ответила:
— Вам не кажется, что для вас будет полезнее сосредоточиться на своих чувствах, а не на том, что сказала или не сказала Стелла?
Джордж пару минут подумал.
— Нет, — заключил он. — Сегодня у меня лучший сеанс в жизни.
— Но смысл
