чтобы нам по благодати Господа нашего Иисуса Христа и по научению Святаго Духа, отстав от навыка творить собственную волю и соблюдать предания человеческие, сообразуясь же с благовестием блаженнаго Бога Иисуса Христа Господа нашего, в настоящее время пожив благоугодно Ему (1 Тим. 1, 11) усильным удалением от запрещенного и ревностным попечением о похвальном, в будущем веке удостоиться бессмертия, избежать гнева, грядущего на сынов противления (Кол. 3, 6), удостоиться оказаться достойными вечной жизни и Небесного Царствия, обетованного Господом нашим Иисусом Христом всем хранящим завет Его и помнящим заповеди Его творити я (Пс. 102, 18). Помня же, что Апостол сказал: О Христе Иисусе ни обрезание что может, ни необрезание, но вера любовию поспешествуема (Гал. 5, 6), за приличное и вместе за нужное почел я изложить сперва здравую веру и благочестивое учение об Отце и Сыне и Святом Духе, а к сему присовокупить и нравственные правила.
О вере
По благодати благого Бога, узнав достойное любви к Богу о Христе требование вашего благоговения, которым домогались вы у меня письменного исповедания благочестивой веры, хотя сперва, сознавая свое смирение и немощь, медлил я ответом, однако ж как скоро вспомнил Апостола, сказавшего: терпяще друг другу любовию (Еф. 4, 2) и еще: сердцем бо веруется в правду, усты же исповедуется во спасение (Рим. 10, 10), почел не безопасным как отказать вам, так и предать молчанию спасительное исповедание, имея, по написанному, надеяние Христом к Богу, не яко довольни есмы от себе помыслити что, яко от себе, но довольство наше от Бога, Иже тогда их, а ныне — и это ради вас — и нас, удоволи служители быти Нову Завету, не письмени, но духу (2 Кор. 3, 4–6).
Верному же служителю, как, без сомнения, сами знаете, свойственно все то, что вверено ему благим Владыкою на благоустроение сослужителей, сохранять для них без обмана и лжи. Потому и я чему научился из богодухновенного Писания, то в угождение Богу обязан предложить вам к общей пользе. Ибо если Сам Господь, о Немже благоволи Отец (Мф. 3, 17), в Немже суть вся сокровища премудрости и разума сокровенна (Кол. 2, 3), приявший от Отца всякую власть и весь суд, говорит: заповедь даде Мне, что реку и что возглаголю и еще: яже убо Аз глаголю, якоже рече Мне Отец, тако глаголю (Ин. 12, 49–50) и если Дух Святый не от Себе глаголет, но елика аще услышит от Него, сие глаголет (Ин. 16, 13), то кольми паче нам благочестиво и вместе безопасно так думать и делать во имя Господа нашего Иисуса Христа.
Пока надлежало бороться с возникавшими по временам ересями, следуя предшественникам, почитал я приличным, смотря по различию посеваемого диаволом нечестия, останавливать или низлагать распространяемые хулы опровержениями и употреблял, как вынуждала к тому потребность недугующих, те и другие изречения, часто и такие, которых нет в Писании, но которые, впрочем, не чужды благочестивому смыслу Писания, потому что и Апостол не отказывался для собственной своей цели употреблять нередко и языческие изречения. А теперь почел я сообразным с общею моею и вашею целью требование вашей во Христе любви исполнить в простоте здравой веры, говоря то одно, чему научен богодухновенным Писанием, как остерегаясь тех имен и изречений, которые не находятся буквально в Божественном Писании, хотя и сохраняют мысль, содержащуюся в Писании, так и от слов, которые будучи не употребительны в Писании буквально, подают еще нам и странную мысль и которых нельзя найти в проповеди святых, совершенно отказываясь, как от странных и чуждых благочестивой вере.
Вера есть несомненное согласие на то, что выслушано с удостоверением в истине проповеданного по благости Божией; такую веру показал Авраам, о котором засвидетельствовано, что не усумнеся неверованием, но возможе верою, дав славу Богови и известен быв, яко, еже обеща, силен есть и сотворити (Рим. 4, 20–21). Если же верен Господь во всех словесех Своих (Пс. 144, 13), верны вся заповеди Его, утвержены в век века, сотворены во истине и правоте (Пс. 110, 7–8), то отметать что-нибудь из написанного или вводить что-нибудь из ненаписанного есть явное отпадение от веры и изобличение своей гордости, потому что Господь наш Иисус Христос сказал: Овцы Моя гласа Моего слушают и прежде сего сказал: По чуждем же не идут, но бежат от него, яко не знают чуждаго гласа (Ин. 10, 27, 5) и Апостол строго запрещает прибавлять или убавлять что-нибудь в богодухновенных Писаниях, представляя пример, взятый из человеческих обычаев, когда говорит: обаче человеческаго предутвержденна завета никтоже отметает или приповелевает (Гал. 3, 15).
Посему решился я как всегда, так и теперь избегать всякого речения и понятия, чуждого учению Господню, потому что, как выше заметил, цель, мне и вам теперь предлежащая, во многом различна от тех предметов рассуждения, которые заставляли меня писать или говорить иногда так, а иногда иначе. Ибо тогда занимало меня обличение ереси и опровержение диавольского ухищрения, а теперь предполагается исповедание и простое изъяснение здравой веры. Поэтому не приличен мне теперь и прежний образ речи. Как человек не одни и те же снаряды взял бы в руки, идя воевать и идя возделывать землю (ибо иные снаряды у тех, которые в безопасности трудятся для своего пропитания, и иные вооружения у тех, которые готовятся к битве), так не одно и то же могут говорить и тот, кто увещевает здравым учением, и тот, кто обличает противоречащих. Ибо иной род речи обличительной и иной род речи увещательной. Инакова простота в мире исповедующих благочестие, инаковы труды опровергающих возражения лжеименного ведения. Поэтому и я, таким же образом устрояя речь с рассуждением, везде буду сообразно с целью употреблять слова, служащие к охранению или назиданию веры, иногда мужественно противоборствуя тем, которые с диавольским ухищрением покушаются разорить веру, а иногда проще и ближе излагая ее для тех, которые желают назидаться в вере, и не иное что делая, но сказанное Апостолом: ведети, како подобает вам единому комуждо отвещавати (Кол. 4, 6).
Но прежде нежели приступлю к самому исповеданию веры, надобно заметить и то, что величия Божия и славы Божией, которые и словом необъемлемы, и умом непостижимы, невозможно ни изобразить, ни представить одним речением или понятием. Богодухновенное же Писание с помощью многих речений, обращающихся в нашем употреблении, едва приблизило их к понятию чистых сердцем, и то представив, как в зеркале. Ибо зрение лицем к лицу и совершенное познание, по обетованию
