родственника, Натана Шалала. Это был честный талмудически образованный человек, пользовавшийся своим высоким положением, которое было признано египетским султаном-мамелюком, и своим богатством для блага своей общины и заброшенных туда беглецов. Исаак Шалал снискал, поэтому, большое уважение своих современников. Без зависти он определял заслуженных людей из испанских выходцев на должности, и последние благодаря этому постепенно приобрели значительное влияние. Среди них нашел себе убежище в Каире испанский ученый, Самуил Сидило (или Сид, Ибн-Сид, род. 1455, ум. 1530), ученик последнего толедского раввина, Исаака де Леон, пользовавшийся в свое время большим уважением за свою набожность и глубокие и ясные раввинские знания. Самуил Сидило был назначен раввином каирской коллегии. Еще более выдающегося имени достиг там же другой ученый беглец испанского происхождения, Давид ибн ави Зимра (род. 1470, ум. 1573, ученик мистика Иосифа Сарагоса, богатый знаниями, добродетелями, сокровищами и потомками, скоро превзошедший туземцев и ставший высшим раввинским авторитетом в Египте. Еще много других испанско-раввинских ученых нашли убежище в Египте и между ними, помимо уже названых, Яков Верав, Моисей Алашкар Авраам и Ибн-Шониан в других отношениях малоизвестный; все они вступили постепенно в раввинскую коллегию.
Изменение политического положения Египта поставило испанских пришельцев во главе тамошнего еврейства. Страна Нила вместе с принадлежавшей к ней Сирией и Палестиной, завоевание которой было так трудно константинопольским султанам, потому что и правоверные турки были против этого, наконец досталась в качестве верной добычи Селиму I. В решительной битве, недалеко от Алеппо, он одержал блестящую победу над последним султаном-мамелюком, Кансу-Алгаври, и его переход из Сирии в Египет походил на триумфальное шествие. Селим стал господином над всеми обширными пространствами земли, которые в прежние времена образовывали ряд больших и малых государств. Последний египетский султан трагически закончил свою жизнь; таков же был конец и наскоро избранного султана на час, Туманбега. Странно, что турецкие евреи сочувствовали завоеванию Египта. Кабалист Соломон дел-Медрас взялся разузнать при помощи многозначительных сновидений, будет ли успешен поход Селима на Египет и в каком году он завоюет его. И то, и другое было, говорят, ему открыто во сне при помощи библейских стихов. В течение лета того же года Селим работал над созданием нового порядка в Египте, приведением последнего в полнейшую зависимость от Турции и превращением его, вообще, в провинцию, управляемую преданным нашей в роли вице-короля. Селим назначил арендатором монетного двора для новой турецкой чеканки еврея испанского происхождения, Авраама де-Кастро, который, благодаря своим богатствам и влиянию, приобрел важное значение в кругу турецкого чиновничества и в египетском еврействе. Де-Кастро был большим благотворителем, жертвовал ежегодно 3000 золотых для милостыни и вообще живо интересовался делами своих единоверцев.
Старая организация египетского еврейства была, по-видимому, изменена Селимом I или вице-султаном Хейбегом. До того времени в течение всех веков во главе всех общин стоял верховный раввин и высший судья, имевший нечто вроде княжеской власти, похожей на ту, которой некогда пользовались вавилонские или багдадские экзархи. Верховный раввин или князь (нагид) назначал общинам раввинов, разрешал споры между евреями сам один в качестве высшей инстанции, имел право утверждать или отвергать каждое новое предложение или меру, мог сам присуждать к известным телесным наказаниям за проступки и преступления, совершенные единоверцами, и получал за эти обязанности большие доходы. Эта организация была уничтожена со времени господства турок в Египте. Каждая община получала впредь самостоятельность, могла сама выбирать себе раввина и устраивать свои дела без опеки. Последний еврейско-египетский князь или верховный раввин, Исаак Шалал (стр. 15), был лишен своего сана и отправился со своими богатствами в Иерусалим, где стал благодетелем возраставшей там общины. Каирский раввинат получил после этого испанский выходец, Давид ибн-ави-Зямра, выбранный на эту должность за свой честный характер, свою ученость, склонность к благотворению и, должно быть, также или еще больше за свое богатство. Передавали, что он в своем доме нашел клад, который он расходовал на поддержку бедных, изучающих Талмуд, в Египте, Иерусалиме, Хевроне и Сафете). Популярность Давида Зимри так сильно увеличилась, что он уладил длившийся долгие годы спор между двумя группами в общине, между магрибами (африканцами) и мостарабами, и мог отменить очень старый обычай, который, как омертвелая часть тела, в силу преувеличенной страсти к сохранению тянулся из века в век. Вавилонские евреи за слишком 18 веков приняли сирийское или селевкидское летосчисление (Minjan lawanim, Minjan Schetarot) в память победы сирийского царя, Селевка, над остальными полководцами Александра Великого. Сирийского царства и селевкидов давно уже не было, Сирия поочередно становилась добычей римлян, византийцев, магометан, монголов и турок; тем не менее, вавилонские, а за ними и египетские евреи сохранили то же летосчисление и пользовались им не только для исторических воспоминаний и светских бумаг, но и для религиозных целей, при выдаче разводов и других подобных документов. В то время, как палестинские европейские евреи вели летосчисление от разрушения храма и сотворения мира (Aera mundi), вавилонские и египетские евреи так твердо держались селевкидской эры, что каждый документ о разводе, который не был помечен согласно этой эре, считался недействительным. Ибн-ави Зимра отменил для Египта это устаревшее летосчисление и ввел вместо него общепринятое: от сотворения мира; его нововведение не встретило никакого возражения. Перевес переселившихся сефардских евреев над большинством коренных общины (мостарабов) был так велик и силен, что те могли осмелиться и провести, вопреки протесту последних, отмену старого, красивого, введенного самим Маймонидом, обычая. Дело в том, что мостарабские евреи в течение более, чем трех веков, привыкли выслушивать в синагогах главную молитву, громко произносившуюся кантором, не принимая сами в ней участия. Но этот обычай казался благочестивцам с Пиренейского полуострова противу-талмудическим, если не совсем ересью, и они ревностно стремились вытеснить его, хотя творцом его был всеми чтимый Маймонид. Ужасные страдания вызвали у сефардских евреев суровое настроение и сделали их слишком склонными к введению в области религии крайней строгости и к рабскому следованию букве. Раввин Давид ибн-ави-Зимра был их глашатаем.
Во время его раввинства над каирской общиною висела тяжелая опасность. Четвертый вице-король Египта, паша Ахмет Шайтан (Сатан), награжденный этим высоким саном за свои геройства при завоевании Родоса, замыслил снова оторвать Египет от Турции, а себя объявить независимым властителем последнего. Когда ему удались первые шаги к выполнению своего плана, он предъявил к еврейскому арендатору монетного двора, Аврааму де-Кастро, требование снабдить чеканящиеся монеты его именем. Последний для виду согласился на это и велел дать себе письменный на то приказ Ахмета. Заручившись этим, он постарался тайно уехать из Египта и поспешил в Константинополь ко двору Сулеймана
