не в бегстве от страдания как от мнимого зла, а в приятии его как дара и залога, в использовании его и окрылении через него».
Особенно важно при этом, по Лао Цзы, было находиться в пустоте. Пустота, диетически однозначно , ассоциировалась с пустым желудком. Именно поэтому, после революции, знаменитый поэт Давид Бурлюк открыто призывал «Будем лопать пустоту». Мог открыть бы, кстати, курсы для похудания жиряг и дико разбогатеть. Пустой же желудок вызывал бурление, в том числе и чувств, побуждая к активности. Медиативное мышление Опаськина выстроило ассоциативный ряд: Бурлюк- Бурление-Пустота.
Не случайно же великий Пелевин назвал свой труд «Чапаев и Пустота»– то есть революция- очищение до пустоты – далее к новым высотам. Хотя, если бы поразмыслить, то, очевидно Пелевин хотел бы назвать свой креатив «Чапаев и Будда», но постеснялся. Будда как раз являлся кармическим воплощением модуса пустоты. Впадение в нирвану и было впадением в пустоту. Владимир неоднократно пытался модернизировать дискурс пустоты доступными средствами и этанольно усиливая процесс , стараясь впасть в нирвану – то есть в пустоту – ничего не видя и не слыша и ни на что не реагируя до следующего утра. Это приводило Опаськина, однако, не к пустоте, а к опустошённости и незамедлительному желанию догнаться в ближайшем магазине.
Настоящую же пустоту демонстрировал его карман, что и вовсе обескураживало Владимира. Опаськин пытался вновь обратиться к Лао, куражась, мурлыкая песню «В карманах голяк, я опять на мели», по – доброму желая энергии Дэ и всего самого светлого ментально неизвестному, по причине своего вчерашнего вечернего бессознательного состояния, исключительно благородному полицейскому сержанту, бескорыстно или всё же корыстолюбиво, а хрен его знает, очистившему до кармического голяка карманы и приведшему Ильича вчера, не иначе по правильному пути Дао, домой.
Но какой же может быть кураж с пустым кошельком?
Морщась и глотая чай, Ильич пришёл к выводу, что, по – видимому, искреннее народное пожелание «Чтобы тебе пусто было» на самом деле отражало доброе и мудрое пожелание умеренности и благоразумия. Отсюда же, видимо, шло доминошное, при забивания козла, выражение «Пусто- пусто». Отсюда же латинское «табула раса» Не иначе латинцы позаимствовали у Лао. Но Лао всё же был китайцем. А не все китайское, подумал, Ильич, означает – качественное. Поэтому, в целом, даосизм в России не прокатывал. Качество, тем более уровень жизни простого, в отличие от олигархов, народа оставляли желать лучшего. Впрочем, само рассуждение о качестве и уровне народной жизни, на уровне Опаськина, было попусту и являлось пустым времяпрепровождением.
Ну что всё время думать о пустом?
Поэтому Ильич задумался об олигархах.
Что касается олигархов, то судя по Ильину, все несуществующие, по – мнению, как выяснилось недавно, некоторых из пресс-секретарей, в нашей стране олигархи должны были злострастно ослепнуть. Может поэтому господин пресс секретарь и объявил их протекшими как сквозь песок времени и несуществующими. Но что взять со слепого и больного олигарха – ну разве сурово повысить ему НДФЛ на два процента – пусть мучается, гад, также как простой народ.
Даже неустанно борющаяся за права народа церковь одобрила этот шаг, уравнивающий олигархов с народом. Блаженны нищие духом! Владимир понял теперь до конца это выражение. Правильно Серёга Минаев написал про духлесс. Чем меньше духа – тем богаче и ближе к блаженству. Вот она – правда жизни. Вот она – гармония и единство НДФЛа. Вся сила – в правде! Народ, Россия и олигархи едины! Правильно отметил еще Ключевский- государство пухло, народ хирел.
Пока же, что касается уровня лично Ильича, страдания не прекращались. Опаськин продолжал пытаться достичь сиюминутного блаженства, прикладываясь, исключительно по рекомендациям синей книги алкоголика седьмого уровня Коровина, к стаканчику, напевая себе под нос,– синий, синий, синий, лег на провода, в небе тёмно-синем, синие (окрыляясь по Ильину, не перепутать с рылом) крыла»…Синее рыло в небе – было как то уж совсем кощунственно.
– А под крылом …о чём – то поёт,– замурлыкал Ильич, – зеленое (змий искуситель то зелёный) море тоски.
Сочетание синего и зеленого цветов, особенно зелень, нравилось Опаськину. Но крылья были какие – то хилые и невидимые. Карлсона с моторчиком – мужчины в полном расцвете сил с карманами, набитыми зеленью – из Владимира как то не получилось. Фрекен Бок тоже под боком не было. То есть первый из четырех жизненных путей по Льву Толстому – через женщину, не получился. Три остальных жизненных пути согласно Исповеди Толстого – гедониста, самоубийство, через веру – Владимир как-то не воспринимал вообще. То есть, надо было идти бы по идее прямо по дороге, но почему-то прямое словосочетание путь и дорога приводила к странному, с восторгом понимаемому на западе, но плохому для нас – россиян понятию ПИДОР. По этому поводу даже КПРФ с Коммунистами России недавно в Ульяновске поцапались. Зюганов, по мнению ульяновцев оказался гомофобом. По их, видимо, мнению, совсем не случайно, Зюганов повестил у себя за спиной портрет не Маркса или Ленина, а Пушкина, опираясь на пушкинское: «кто жил и мыслил, тот не может в душе не презирать людей.» Ну и что, -по- пушкински подумал Опаськин, морща лоб.; « о чём шумите Вы, народные витии…Оставьте этот спор славян между собой».
– Направо непонятно, налево – не получилось, прямо – пидорастично. Но почему, когда думаешь о хорошем и вечном снова и снова скатываешься к какому- то странному триединству: Пидор – Борникель – Ебнарь. А может это и есть словесная расшифровка зверского числа 666, а?
В атеистическом Советском Союзе, понимали, кстати, по – мнению Опаськина звериность числа из трёх шестёрок.. Но чтобы не скатиться, по меткому выражению Ленина, в болото фидеизма, произошла подмена и зверство трёх чисел воплотили в портвейне 777. Сделано это было, как считал Ильич, с целью воспрепятствования у иногда еще думающих приверженцев этого народного напитка тяги к библии, а именно к разделу об Апокалипсисе.
От этой мысли Опаськин даже задохнулся. Ему немедленно захотелось очутиться на далёком острове Патмос, в уединенной пещере Иоанна и там поразмыслить над апокалипсисом, может и написать свой, как у философа Розанова «Апокалипсис», порефлексировать о немыслимой сладости Христа и горькой участи остальных верующих в него бедолаг, наконец, пав в приступе религиозного фанатизма на колени, обратиться к богу подобно древнеегипетской книге мертвых: «Слава тебе, бог великий, владыка обоюдной правды. Я пришёл к тебе, господин мой. Ты привёл меня, чтобы созерцать твою красоту. Я знаю тебя, я знаю имя твоё, я знаю имена 42 богов, находящихся с
