— Ну вот видишь, всё вышло просто, — пробормотал Эдик, роясь в карманах и гремя чем-то металлическим. — Только берись всегда за то, что люди считают абсурдным. Возьми и проверь. Наверняка получишь новое открытие.
— Ну, теперь-то мне всё понятно, — ответил Саня и, задрав голову, посмотрел на верхушку звездолёта.
Свежий, ещё не сорванный, звездолёт сиял на солнце своими глянцевитыми боками, точно гигантский баклажан.
— Сбегаю кликну экипаж и командира, — сообщил Саня, еле отрываясь от величественного зрелища.
Он понёсся через пустырь, ничего не замечая. А тем временем из-за старого, полусгнившего сарая высунулась голова смуглого незнакомца. Незнакомец удивлённо поднял брови, потом, видимо, понял всё и усмехнулся загадочно.
ГЛАВА 3, с которой, собственно говоря, всё и начинается
Бывший астронавт пересёк двор, залитый асфальтом, обогнул гараж и очутился на задворках автобазы. Здесь, посреди автомобильного хлама, на поваленном телеграфном столбе сидел старый робот и грел на солнышке свои металлические суставы.
Увидев Аскольда Витальевича, робот начал подниматься — медленно, с жалобным скрежетом.
— Сиди, сиди, Кузьма, — сказал астронавт, опускаясь рядышком. — Значит, скрипишь, старина?
— Скриплю, — вздохнул Кузьма, устраиваясь поудобнее.
— М-да, — произнёс Аскольд Витальевич со вздохом. — А ведь бывало-то… Вот, к примеру, на Венере… Забыл небось? Не скажи ты тамошним львам, будто бы я тоже робот, съели бы, черти, в два счёта… — И грустное лицо бывшего астронавта засветилось.
— Как же, как же, помню, Витальич. Ты был тогда совсем молоденьким. Так и лез на рожон сам, — задушевно сказал Кузьма, и сквозь ржавчину на его металлической физиономии тоже пробился свет приятных воспоминаний.
— Зелёный был ещё. Боялся, что так и не дождусь первого приключения. Пришлось тебе понянчиться со мной… А теперь ржавеешь, поди, без дела?
— Ржавею, Витальич, ржавею, — сокрушённо признался Кузьма. — Вот тут и побираюсь. Кто капнет маслишка машинного, кто болтик даст, кто гаечку… Тем вот и существую. Даже стыдно перед людьми. Уж хоть бы расплавился где на белом карлике. Или аннигилировал, скажем. И то какой-то почёт; Теперь же пропадёшь без эксплуатации, пока не сволокут в утиль те же пионеры. Вместе со старыми вёдрами.
— Потерпи, Кузьма, нас ещё рано в утиль. Мы ещё полетаем, — сказал астронавт, хотя и сам не верил себе.
Ему хотелось подбодрить старого соратника, он похлопал его по спине, и полое нутро Кузьмы. ответило ровным гулом.
— Это правда, командир? Мы в самом деле ещё полетаем? — наивно спросил Кузьма.
— Разумеется. Есть у меня на примете одно интересненькое приключение, — сказал астронавт, сгорая от стыда — оттого что приходилось лгать, хотя и в добрых целях.
— А ты меня возьмёшь, командир? — спросил Кузьма совсем по-детски.
— Куда же я без тебя, — ответил астронавт, неумело пряча глаза.
У него не хватало сил и дальше обманывать доверчивого Кузьму, он попрощался и пошагал домой. Кузьма пошёл было его провожать до угла, да, на грех, у него заел шарнир в правом колене, и робот повернул назад на автобазу за маслом.
Саню астронавт заметил ещё издали. Тот стоял у подъезда, загородив могучим телом дорогу, и радостно щурился на солнце.
— Товарищ командир, разрешите доложить? — крикнул Саня на расстоянии. — Космический корабль к полёту готов!
«Ох уж эти мне шутники!» — подумал астронавт и погрозил Сане пальцем.
— Честное слово! — сказал Саня. — Сейчас увидите сами. Прошу вас!
Он распахнул дверцы такси. Оказывается, у подъезда стояла машина, а на заднем диванчике такси сидел племянник Петенька. Племянник поднял затуманенный взор, сказал «ах» и прижал к сердцу ладонь.
— У него сегодня особенно сильный приступ, — пояснил Саня, придерживая дверцу.
«Бедный мальчик, ишь как скрутило его», — сказал себе астронавт, усаживаясь в такси. Он почувствовал неприязнь к той неизвестной, Самой Совершенной во времени и пространстве.
