— Мама смотрит на тебя с облачка, заботится о тебе, — коснулась грудной клетки в области сердца. — Она всегда с тобой, пока ты о ней помнишь, малыш. Вот здесь.
Малыш перевел на меня печальный взгляд, а потом сам наконец-то обнял. Маленькие ручки обвили шею и сцепили замком. Это было лучшее, что случилось со мной в последнее время.
Дышать стало значительно проще, вот что давало мне силы двигаться, не отчаиваться. Словно кол из груди вытащили.
Мы провели вместе больше, чем полчаса, и под конец он уже улыбался намного больше и чаще. С радостью принял подарок и даже принял других детей в нашу импровизированную гонку с препятствиями.
Спрашивал, как поживают его игрушки, как будто это на самом деле очень важно. Но для ребенка это все, вся реальность заключена во мне и игрушках, и пусть это будет так, лишь бы он никогда больше не переживал то, что сейчас происходит.
Нас не прерывали, спасибо за это Людмиле Павловне, но, когда время все же подошло к концу (обед никто не отменял), Миша закапризничал.
— Нет, ты сейчас уйдешь, и опять я буду один, — засипел, вцепившись в меня мертвой хваткой.
— Мой сладкий, я обещаю тебе, что приду в ближайшее время. И заберу тебя совсем скоро, а ты будь мужчиной. Терпеливым и собранным, Миша. Как тебя учили быть? Сильным и терпеливым, — поцеловала брата в лоб, а затем обняла так крепко, как только смогла. — Ты же мужчина, Миша. Самый лучший в мире.
— Настя, забери меня, я не хочу жить здесь, не хочу без тебя, — мы так сильно сжимали друг друга в объятиях, что было страшно.
Последнее, что отпечаталось в моей памяти о нашей встрече — это молящий взгляд и дрожащая губа. Однако же слез не было. Он мужчина. Его так воспитывали, что мужчина справится со всем.
4
НАСТЯ
Вернувшись домой, прошмыгнула в свою неприглядную комнатку, которую мне повезло ухватить. Мария Степановна, хозяйка квартиры, оказалась одинокой пенсионеркой, а пенсии, как известно, часто бывает недостаточно.
Вот и решила милейшая старушка сдать одну из комнат как раз тогда, когда мне потребовалась крыша над головой. Брала она с меня немного, найти в столице такой вариант сродни чуду, и я благодарила бога, что наткнулась на объявление. Бросила взгляд на небольшой чемоданчик — все, что осталось от любимой мамочки.
Полгода прошло, а я так и не решилась его разобрать и вот, наконец взяв себя в руки, раскрыла чемодан, вдыхая родной запах, что хранили вещи. Слезы текли по щекам, пока я одну за одной перебирала вещи погибшей матери. Как же так, почему именно она? Каких-то несколько месяцев, и она сгорела.
Рак — он такой, никого не щадит. Мы боролись, кредит взяли под залог квартиры, машину продали, да вообще все, что у нас было продали, я настояла, вот только деньги не помогли, а выплатить долги я оказалась не в состоянии. Откладывая в стороны вещи, взглядом наткнулась на небольшой блокнот, в кожаном переплете. Мама всегда его с собой носила, записывала в него все самое важное.
Улыбнувшись, взяла в руки небольшой предмет, хранивший в себе вспоминания самого близкого человека, той, которую я больше никогда не увижу. Она больше не улыбнется мне, не погладит нас с Мишуткой ласково по голове, не обнимет, когда хочется плакать. Стерев с лица очередную порцию слез, открыла блокнот и пролистала несколько успевших пожелтеть страниц. Взгляд зацепился за знакомое имя, выведенное крупным шрифтом и подчеркнутое несколько раз, словно мама очень хотела заострить на нем внимание, и адрес рядом.
— Руслан Багиров, — прочла вслух, силясь вспомнить, где же слышала это имя. Воспоминания ворохом пронеслись в мыслях. Ну, конечно!
В последние дни своей жизни мама постоянно твердила, что, когда ее не станет, мне следует обратиться к Руслану. Только я слышать ничего не хотела, не хотела признавать, что однажды ее может не стать, что я могу ее потерять. Я пропускала мимо ушей сказанные ею слова, отказываясь верить в то, что она может меня оставить…нас оставить. А потом она ушла. Тихо, во сне. Уснула и больше не проснулась.
И что мне делать теперь с этим адресом и именем? Что сказать человеку, которого в жизни своей никогда не видела. Как заявиться к нему и попросить помощи? И с чего мама решила, что он станет мне помогать?
Продолжая вчитываться в короткую надпись, пришла к единственному выводу: мне придется найти этого человека, я буду вынуждена просить у него помощи. Вот только слабо себе представляла, как это будет выглядеть. Что я ему скажу? Как объясню свой визит?
Взглянула на старенькие, потрепанные временем часы, висевшие в углу. Четверть третьего. Будний день, каковы шансы, что я застану этого Руслана дома?
Не позволяя себе передумать, вскочила на ноги, схватила валявшийся на полу рюкзачок и побежала прочь из квартиры. Нельзя медлить, иначе я так и не решусь, буду мыкаться в поисках вариантов, а Мишеньку тем временем усыновит какая-нибудь ушлая семейка. И плевать всем на то, что у него вообще-то есть родственник. Все решают деньги и связи, абсолютно все, а у меня не было ни того, ни другого.
Забив адрес из записной книжки в поисковик, кивнула сама себе, в принципе, не так уж и далеко. Через двадцать минут трясучки в маршрутке я стояла у совершенно новой многоэтажки. Квартира в этом районе в таком доме мне могла только сниться. Мы никогда богато не жили: небольшая двушка в старенькой хрущевке на отшибе города, но этого было более чем достаточно. А сейчас у меня даже двушки той самой не было. Вообще ничего не было.
Как и ожидалось, дверь подъезда была заперта, но словно по волшебству, в тот самый момент, когда я уже собиралась нажать на кнопку домофона, дверь раскрылась, и из подъезда показалась невысокая старушка с весьма милым пуделем. Знаете, эдакие дамы из кино: голубой берет, брючный костюм из восьмидесятых и ярко красная помада на губах. Надо отметить, выбранный стиль ей был к лицу.
— Вы к кому? — поинтересовалась женщина, с интересом меня разглядывая.
Еще бы: потертые джинсы, видавшая лучшие времена курточка и скрывающаяся под ней такая же несуразная рубашка. Волосы растрепанные, а на плече старенький рюкзачок. Таких экземпляров, как я, здесь отроду не водилось.
— Я…эмм…к Руслану я, Багирову, — бросила взгляд на список имен рядом с кнопками, — в девяносто четверную.
— Ох…молоденькая ведь совсем, а все туда же… — покачав головой, старушка придержала для меня дверь, после чего удалилась, оставив меня в полном недоумении. Что это сейчас вообще было?
Тряхнув головой, отогнала от себя ненужные мысли и вошла в подъезд. Поднялась по ступенькам на нужный мне этаж и застыла у двери квартиры.
Вся моя решительность как-то разом улетучилась, а на смену ей пришли паника и вопросы, оставшиеся без ответа. Что дальше? Я даже уйти хотела, настолько глупо все это выглядело. И бы ушла, если бы речь шла обо мне одной, но Миша… Его взгляд, его слова, они мне душу рвали. Он ведь малыш совсем и сейчас он там один среди чужих людей.
