— Только посмей! — вздохнул Лиам.
— Что посметь? — Хаас усиленно изображал идиота.
Эта роль ему особенно нравилась, и он сильно преуспел, играя ее в особо щекотливые или опасные моменты жизни. Шерифу осталось только молить небо о скорой и безболезненной кончине, вместо того, чтобы наблюдать за балаганом, который устроит его подчиненный. В любовных приключениях нага не участвовала только одна незамужняя леди, жившая в Лингро — мисс Карзи. Ее защищала армия кошек из пятнадцати голов и вставная челюсть, служившая верой и правдой вот уже добрых полвека. Все остальные, кто был более (или менее) свободен, тут же попадали в поле зрения Хааса.
— Ты знаешь! — устало вздохнул Лиам, — будь человеком.
— При всем желании не смогу, — расхохотался наг, — у меня такая путаница с конечностями, что как не старайся — не выйдет.
И в подтверждение своих слов наг растопырил свои четыре руки, а потом принялся невпопад размахивать ими. Вскоре, наг уже делал стойку на руках, выпрямляя хвост подобно шпилю на башне. Шериф на этот цирковой этюд смотрел с видом обреченной усталости.
— Ты только ничем другим не размахивай, — покачал головой Лиам, — этого будет достаточно.
Наг заулыбался еще шире, странно глянул на друга и вкрадчиво протянул:
— Тебе же она тоже понравилась?
Шериф уже второй раз за этот короткий променад споткнулся.
— Ты, когда падал об угол приложился? — прошипел Нордвуд.
— Я когда поднимался, видел, как ты на нее глазел, — оскалился в улыбке Хаас.
— Да иди ты…
— Я- то пойду, не первый раз посылаешь, — расхохотался наг, — только это ты мне тот плед в руки сунул. Твоя же идея. Только чего сам не отнес?
Лиам не ответил другу, устало глянув на небо. Он и сам не понимал, от чего испугался подойти к леди. А равнодушно смотреть, как она дрожит на ветру, словно былинка, совесть не позволяла. Вот он и сунул в руки нагу старый плед, найденный в сундуке дилижанса. Свой порыв Лиам считал вполне логичным. Леди ничего ему плохого не сделала и заставлять ее мерзнуть он не хотел.
Но собственные реакции на миссис Роквул Лиама настораживали. Он никогда не был романтиком и привык пользоваться логикой вместо глупых эмоций. Опыт подсказывал, что эмоции в жизни только мешают, а то и жизни могут стоить, как его отцу. Именно на влияние его дурной крови Лиам и списывал редкие порывы эмоциональности, которые иногда проскальзывали в его характере, как он их не вытравлял.
Слишком хорошо он знал, как чувства могут ослепить человека, превратить его в ничтожную тень мужчины. И как глупые припадки благородства могут стоить положения и работы.
Именно поэтому лорд Нордвуд и служил в захолустной деревне на должности шерифа. А его отец, по вине глупых чувств, давно гнил в земле, потеряв все.
* * *
— С первым рабочим днем, доктор Роквул, — послышалось из распахнутой двери. — И доброе утро.
Я вся была поглощена расстановкой книг в шкафу, а дверь оставила открытой, чтобы проветрить затхлое помещение медпункта, так что визитера заметила не сразу. Теперь в дверном проеме замер молодой брюнет в изысканном костюме, пошитом по последней моде. Если я не ошибаюсь — мистер Мортинс, сын мера. Я плохо помнила наше с ним знакомство.
Просто вчера меня так растрясло в дилижансе, что к тому моменту, когда меня из него извлекли в морозные сумерки, было абсолютно все равно, которая из мужских особей на станции трясла меня за руку и радовалась моему приезду. Из желаний осталось только желание спать.
Меня привезли в маленький и уютный домик по соседству с медпунктом (больницей это место можно было назвать только в бреду) и передали на руки такой же маленькой и уютной старушке — миссис Брокс. Мы не успели с ней толком познакомиться, как я уже была завернута в плед, вооружена чашкой бульона и напутствием «я постель уже постелила, идите- ка спать, деточка». Мое сердце было навеки отдано миссис Брокс и я покорно поплелась спать.
С утра вашу покорную слугу накормили до отвалу и дали с собой на работу «тормозок» ужасающих габаритов. Так же миссис Брокс грозилась явиться помогать мне с уборкой, поэтому я спешила уменьшить объемы предстоящих работ.
— Благодарю, мистер Мортинс, вливаюсь в новый коллектив больницы, — улыбнулась я, растерянно наблюдая, как на мой стол ложиться букет роз.
Я озадаченно глянула на букет, на денди, стоявшего передо мной. Странный порыв меня немного покоробил, но я решила не акцентировать внимание на этом жесте.
— Это от имени всего Лингро, мадам, — заметив мой взгляд, мистер Мортинс смутился.
Мне стало стыдно, и я поспешила наградить мужчину улыбкой. Я давно уже отвыкла от подарков просто так. Особенно от мужчин. Гай всегда приносил мне цветы, чаще всего розы, он любил делать широкие жесты и принимать театральные позы. На людях он был безупречен, любил водить меня в дорогие рестораны и одаривать драгоценностями под восхищенные взгляды посетителей.
Я против воли потерла запястья, словно все еще ощущала тугую веревку на нем, царапавшую кожу. Браслеты и широкие колье я носила часто, они выгодно смотрелись на моей бледной коже и надежно скрывали синяки и ссадины, которые мой супруг любовно расставлял на моем теле. Но Гай в прошлом, как и вся та боль, что он мне принес.
— Спасибо всему Лингро, — улыбнулась я Мортинсу. — мне очень приятно.
— Ты, нет ты… э…
Странная возня на пороге заставила и меня и Мортинса обернуться. Эти звуки ознаменовали явление на порог больницы двух стожков. Я подозревала, что это были гномы- старатели, но по причине косматости, бородатости и общей нечесаности, они больше походили на подвижные болотные кочки, по ошибке явившиеся в гости к доктору.
— Здрасте, — синхронно заявили мне «стожки» и замерли посередине комнаты.
— День добрый, чем могу служить? — уточнила я, откладывая розы на подоконник.
Стожки заволновались и принялись переглядываться между собой, словно решали страшной важности вопрос. Мне захотелось выйти в центр комнаты и покрутиться, дабы эти двое шахтеров могли утолить свое любопытство. То, что именно этот недуг пригнал гномов в больницу, я не сомневалась.
— Мы к доктору, — нерешительно пробасила одна из «кочек».
— Я к вашим услугам, — спокойно заявила я.
— А я тебе говорил! — обрадовался «стожок» побольше и пнул товарища локтем в бок.
— Чтоб я лопнул! — выдохнул басивший визитер, — Глем.
И мне протянули мозолистую ручонку с грязными ногтями. Я ее с готовностью пожала и представилась:
— Доктор Бэатрис Роквул.
— Рэм, — с готовностью отозвался второй гном, — шахтеры мы.
Я открыла рот, чтобы выразить маленьким землекопам, что очень рада знакомству с ними, но оглушительный грохот прервал не начавшуюся тираду. По земле прошла волна дрожи, стекла в окнах зазвенели, а одно с тихим хрустом лопнуло. Пол под ногами скрипел и, казалось, пришел в движение, а с потолка мелкой пылью осыпалась побелка.
