Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
А на фронтах, как ни парадоксально, немцев выручили политические и закулисные круги Англии, Франции и США. Россия оставалась их верной союзницей, неоднократо спасала западных друзей в 1914, 1915, 1916 гг. Но она являлась главным конкурентом Запада и на международной политической арене, и в экономике, и в торговле. После победы (которую все эксперты прогнозировали не позже осени 1917 г.) Россия получила бы возможность диктовать свои условия мира, перед ней были взяты очень большие обязательства… Союзные спецслужбы и дипломаты организовали заговор среди российской оппозиции. Грянула Февральская революция. Временное правительство, составленное из заговорщиков, по рекомендациям своих зарубежных покровителей ударилось в безудержные демократические реформы, вызвавшие развал и в государственных структурах, и в армии.
Вот тут-то и германское правительство сумело осуществить «ход конем». Бросило в Россию разрушительный десант большевиков во главе с Лениным. Эту операцию курировали лично Людендорф и начальник военной разведки полковник Николаи, в окружении Ленина давно уже действовала команда немецких шпионов и агентов влияния. Усилилось финансирование большевиков через Швецию и Норвегию, они смогли завалить всю страну своими газетами и листовками. Русская армия оказалась совершенно разложенной, «самодемобилизовывалась», растекаясь по домам. От бестолковых болтунов Временного правительства народ отвернулся. А большевикам после захвата власти пришлось расплатиться со спонсорами Брестским миром. Немцам и их сателлитам отдавали Прибалтику, Финляндию, Украину, Польшу, Закавказье, Крым, возвращали 2 млн пленных, с ними заключили кабальные обязательства о поставках продовольствия и сырья.
Это позволило Германии, Австро-Венгрии, Турции и Болгарии продержаться еще год. Весной 1918 г. кайзеровское командование наметило мощнейшее наступление во Франции. Для этого концентрировались все резервы и ресурсы, накопленные за год. Строились расчеты, что удар станет решающим, позволит переломить ход войны, взять Париж, и вынудит противника просить о мире. В апреле 1918 г. прибыл на фронт и Мюллер — Людендорф собрал на острие удара все сформированные авиагруппы. Как описывают участники этого сражения, оно началось настоящей мешаниной в воздухе. Трещали моторами сотни самолетов — «ньюпоры», «сопвичи», «вуазены», «фокке-вульфы», «месершмитты», «альбатросы», «спады», «бристоль-файтеры», «юнкерсы». Бросали бомбы, резали друг друга пулеметными очередями.
Мюллер показал себя блестящим пилотом. «Гадкий утенок» превратился — нет, не в лебедя, а в орла. Сильного и уверенного в себе хищника. Хотя воздушные операции были крайне опасными. Авиатехника была еще несовершенной, нередко выходила из строя. Полет бомбардировщика в глубину неприятельской территории сам по себе был подвигом. А французы и англичане уже вовсю разворачивали систему ПВО. Их города прикрывались истребителями, зенитными батареями и пулеметами. Или обычные трехдюймовые пушки устанавливались на специальные станки и били в небо шрапнелью, ставя на пути самолетов смертоносное заграждение. Большие тихоходные машины, летевшие со скоростью 100–120 километров в час, были прекрасными мишенями, и на аэродромы возвращались далеко не все.
Но Мюллер не брезговал сам вместе с механиками проверять мотор, вооружение и другие системы. Несмотря ни на какую усталость от прошлых боев, сам тщательно готовил машину к новым вылетам. И в то время как его сослуживцы из «золотой» молодежи погибали из-за отказов двигателя или заеданий пулемета, он продолжал летать. В небе проявилась и хитрость, обманчивость его натуры. Он мог заставить пилота вражеского истребителя поверить, что перед ним туповатый медлительный увалень, — а потом неожиданно сделать замысловатый маневр, которого от него никак не ожидали.
Проявилось и его баварское упорство. Та самая бульдожья хватка, которой он будет позже известен в полиции. Ведь прицельные приспособления были еще крайне примитивными. Для точного бомбометания требовалось снизиться, подставляясь под вражеский огонь. Нередко бывало, что пилоты спешили освободиться от груза абы как, лишь бы побыстрее. Но не Мюллер. Он тщательно выбирал цель. А уж «вцепившись» в нее, не выпускал. Встав на боевой курс, не обращал внимания на очереди с земли, на разрывы зенитных снарядов — пока его бомбы не накрывали объект. А если не накрывали, шел на второй заход. Привозил дыры в плоскостях, осколки в фюзеляже, но задание выполнял всегда.
Впрочем, в этих операциях проявилось еще одно немаловажное качество Мюллера. Бомбардировщики посылали не только на военные объекты, но и на города противника — посеять панику, подтолкнуть неприятелей, чтобы взмолились мириться. В Первую мировую такие действия по нормам международного права квалифицировались как военные преступления. Летчики самолетов, сбитых над Францией, рисковали попасть под военно-полевой суд и расстрел. А экипажи бомбардировщиков, упавших в море, британские моряки вообще не спасали — предоставляли тонуть или добивали из пулеметов. Так что для подобных полетов требовалась особая смелость. И не только смелость, а еще и известная «толстокожесть». Мюллер ею обладал. Ему не было никакого дела до тех конкретных людей, на чьи головы сыпались бомбы. Главное было — выполнить задание и отличиться самому.
Старательного и умелого юношу начальство заметило. Потери в личном составе были значительными. Одних сбивали, другие возвращались ранеными. Уже вскоре 18-летний Мюллер повышается в должности, из второго пилота становится командиром экипажа. Получает Железный крест II класса. А еще через несколько месяцев его награждают Железным крестом I класса! «Нижним чинам» такой орден давали очень редко, при исключительных отличиях. Крест I класса по рангу считался офицерской наградой. Тех, кто сумел ее заслужить, обычно производили в офицеры или направляли в офицерские училища. Но… у Мюллера не хватало образования. Поэтому он был произведен в звание вице-фельдфебеля.
Однако в мечтах и надеждах наверняка он уже возносился выше. В 18 лет — вице-фельдфебель, кавалер высочайших наград. Такого и после войны наверняка оставят на службе. Значит, будущее определилось — авиация. Что же касается образования, так кто ему мешает потом подучиться? Он станет блестящим офицером-летчиком. То-то будут гордиться родители, качать головами бывшие учителя и одноклассники, заглядываться девушки…
Неплохо воевал и Гитлер. В армии ему вообще понравилось. Один из офицеров вспоминал, что полк был для него «словно дом родной». А сам он писал: «Я оглядываюсь на эти дни с гордостью и тоской по ним». Он заслужил репутацию образцового солдата, выполнял обязанности связного и был известен способностью доставить по назначению донесение даже под самым жестоким огнем, за что был награжден Железным крестом II степени. Гитлер считался «везунчиком», два года воевал без единой царапины. Лишь в октябре 1916-го его ранило в ногу. После излечения в госпитале он получил отпуск, посетил Берлин и Мюнхен. Но тыловые города произвели на него ужасное впечатление царившими там пораженческими настроениями. Гитлер отнес это на счет евреев и вражеской пропаганды. Именно тогда ему пришла мысль после войны заняться политикой.
Из госпиталя он, по свидетельству современников, вернулся в полк с радостью, «как в родную семью». В августе 1918 г. его тоже наградили Железным крестом I класса. Причем ему-то для дальнейшей карьеры образования хватало. Но, по иронии судьбы, начальство сочло, что ему «не хватает командирских качеств», и он, в отличие от Мюллера, не поднялся выше ефрейтора. Позже Гитлер попал под обстрел химическими снарядами и ослеп. Едва сумели вылечить…
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
