К часу примерно работу можно закончить. Затем — второй завтрак,или ленч — тарелочка овощного салата и стакан сока.
После ленча можно заняться хозяйством либо же (что гораздопредпочтительнее) своей внешностью, а именно — давно пора посетитьпарикмахерскую, заглянуть в косметический кабинет и прикупить кое-что из дамскихмелочей. Кроме того, накопилась пара-тройка приятельниц, с которыми простонеобходимо встретиться и поболтать, желательно — вне дома, чтобы никто немешал. Погода сейчас отличная, можно прогуляться и совместить приятное сполезным и, если отважиться выпить где-то чашечку кофе, то можно посчитать этообедом. На ужин — классические два яблока, как советуют все без исключениядиеты, немного почитать, а потом наступает глубокий и здоровый сон. :
«Разумеется, если сможешь заснуть, — говорил Надеждинехидный внутренний голос, — не помешает ли урчание в животе?»
Так или иначе план выглядел превосходным, и Надежда ужепредвкушала, как она расцветет и похорошеет от такого здорового образа жизни,но судьба немедленно внесла свои коррективы.
Проводив в воскресенье утром мужа в Москву — Сан Санычпредпочитал ездить дневным сидячим поездом, он плохо спал в дороге, —Надежда рассеянно бродила по квартире. Новую жизнь она решила начать спонедельника, а сейчас колебалась — позвонить близкой подруге Алке либо расположитьсяна диване с детективом и котом под боком.
Судьба потревожила телефонным звонком.
— Надя, — как-то неуверенно говорила на том концелинии мать, — тут мне принесли телеграмму.
— Телеграмму? — встревожилась Надежда. —Какую телеграмму, откуда?
— Из Нукуса, — ответила мать.
— Какого еще Нукуса, что это?
— Это такой город, — против обыкновения мать непришла сразу же в ярость от непонятливости Надежды, а терпеливо отвечала на всевопросы, — это город такой, в Каракалпакии.
— Знать бы еще, где эта Каракалпакия, — проворчалаНадежда. — Ну так что Нукус? От кого телеграмма-то?
— Подписана — В. Сперанская, — объяснила мать.
— А кто такая В. Сперанская? — спросила Надежда,потому что ей эта фамилия ни о чем не говорила.
— Понятия не имею, — честно ответила мать, но в еетоне Надежда не услышала категоричности. — Вот послушай: "Буду вЛенинграде пятнадцатого, встречайте поезд шестьсот четырнадцать, вагончетвертый.
В. Сперанская".
— Все ясно, — Надежда облегченно вздохнула, —перепутали на почте адрес.
— Да нет, я уже звонила на почту, все правильно, —обреченно ответила мать.
— Значит, перепутали не у нас на почте, а в этом, какего... Укусе. — Надежда понемногу начинала раздражаться, потому чтоневедомая В. Сперанская грозила испортить будущую радостную неделю.
— Нукусе, — поправила мать, и снова Надеждапоразилась ее терпению. — Знаешь, Надя, — продолжала матьзадумчиво, — что-то такое брезжит в мозгу... Сперанская... Нукус.., но немогу вспомнить, склероз видимо, все-таки у меня есть.
— Что ты, мама. — Надежда забеспокоилась, незаболела ли мать, потому что у той всегда была отличная память, и ни о какомсклерозе речи не заходило.
— Пятнадцатое — это сегодня, — продолжаламать, — и если окажется, что мы должны знать эту Сперанскую, получитсяочень неудобно. Человек едет из такой дали.., а мы даже встретить не можем.
— Ну, знаешь, — вскипела Надежда, — я личноуверена на двести процентов, что никогда в жизни не слышала этой фамилии —Сперанская! То есть слышала, — поправилась она, — это министр такойбыл в девятнадцатом веке при Александре Первом — Сперанский.
— При чем тут Александр Первый? — вскипела в своюочередь мать. — Надежда, не валяй дурака! — И, поскольку Надеждаугрюмо молчала, она заговорила потише:
— Знаешь, надо бы ее встретить. Если выяснится, что этоошибка — ну, проводишь ее до нужного места, у кого-то же она остановится? Или вгостиницу...
— Так я и знала! — вскричала Надежда. — Так яи знала, что ты пошлешь меня туда, не знаю куда! Ну сама подумай, кого я должнавстретить? И где, на каком вокзале?
Куда приходит поезд и когда? Может, од уже пришел? Гденаходится эта самая, как ты говоришь, Каракалпакия? На Кавказе?
— Кажется, да, — неуверенно пробормоталамать, — рядом с Адыгеей...
— Да ты что! Адыгея — это на Дальнем Востоке! —уверенно заявила Надежда, роман такой есть — «Последний из адыге».
Дерсу Узала его звали, я точно помню...
— Ага, — ехидно ответила мать, — Дерсу Узала,говоришь? Надежда, ты меня, конечно, извини, но это уже не склероз, это —маразм! Потому что роман называется «Последний из удэге», и этот самый ДерсуУзала к Адыгее не имеет ни малейшего отношения!
— Слушай, при чем тут вообще Адыгея? — невыдержала Надежда. — Мы же ищем Каракалпакию!
— И правда! — обрадовалась мать. — Значит,Бог с ней, с Адыгеей. А как ты думаешь, где может быть эта Каракалпакия?
— Ну, если Кавказ тебе не подходит, тогда, я думаю, онагде-нибудь в низовьях Волги, там степи такие.., еще президент у нихмиллионер...
— Надежда, — закричала мать так громко, что котБейсик отпрыгнул от телефона, — ты ведь училась в школе гораздо позжеменя!
Географию своей страны нужно знать! Там, в низовьяхВолги, — Калмыкия, это у них президент Илюмжинов — миллионер!
— Ты точно знаешь? — расстроен(tm) переспросилаНадежда. — Ну тогда я и не знаю, где ее искать, эту Каракалпакию.
— Значит, так, — строго сказала мать, —кончаем эту самодеятельность. Я сейчас достану карту Советского Союза и отыщутам Каракалпакию. А ты будь добра, позвони в справочную и выясни, когда и накакой вокзал прибывает поезд номер шестьсот четырнадцать.
«Больше мне делать нечего!» — хотела сказать Надежда, нопромолчала — с матерью спорить, себе дороже обойдется.
Поезд номер 614 оказался московским и прибывал он наМосковский, соответственно, вокзал ровно в двадцать три часа пятьдесят пятьминут по московскому времени.
Чтобы выяснить это, Надежде понадобилось всего-то минутсорок повисеть на телефоне, чтобы пробиться в справочную. Как только онаповесила трубку, позвонила мать.
— Слушай, Каракалпакия, оказывается, в СреднейАзии! — обрадованно закричала она. — С одной стороны ее омываетАральское море...
— Какое море? Его же нет давно, — перебилаНадежда.
— А Каракалпакия — есть! — стояла на своеммать. — В общем, она входит в состав Узбекистана. Наверное, через Ташкентпоезд идет... , — Да-да, я уже знаю.
Выслушав все про поезд, мать помолчала.
— Знаешь, я тут все думала, думала.., и вспомнила. Утвоего отца была тетка.., нет, кажется, двоюродная сестра.., нет, все-таки этобыла тетка.., двоюродная, а может, троюродная.
