На ее груди лежал кот Бейсик и в такт мурлыканью регулярновпускал и выпускал когти. Это была его утренняя зарядка. В комнате быластрашная жара, судя по всему, включили-таки паровое отопление, несмотря на точто сентябрь в этом году выдался на удивление теплый — днем доходило до двадцатиградусов, как летом. Но положено топить — они и топят. Надежда отбросила одеялои перевернулась на живот, с трудом сбросив кота. Однако все равно дышать былонечем, тогда она села и попыталась раскрыть глаза.
«Видел бы кто-нибудь меня со стороны, определенно посчиталбы, что тетя мается тяжеленным похмельем», — невесело подумала Надежда.
Она тут же порадовалась, что никто, кроме кота, ее не видитв таком ужасном состоянии. Мужа не было дома, и вернется он очень нескоро.Надежда немножко погрустила по этому поводу, но решила, что все к лучшему.
Глаза удалось разлепить с большим трудом, но когда в нихпопал солнечный свет, Надежда охнула и прикрыла их снова рукой.
— Бейсик, сколько же времени? — жалобно протянулаона.
Кот, отреагировав на свое имя, рявкнул в ответ злобныммявом, мол, давно пора кормить домашнее животное.
Тогда, повернув голову в ту сторону, где по еепредположениям должны были находиться настенные часы, Надежда осторожноприоткрыла один глаз. На часах, если не врали, было четверть двенадцатого,стало быть, сегодня Надежда Николаевна спала всего четыре с половиной часа.
— Очевидно, в моем возрасте нельзя так наплевательскиотноситься к собственному здоровью! — произнесла Надежда вслух, сразустало противно, потому что вспомнился этот возраст.
Дело в том, что весной Надежде Николаевне исполнилосьпятьдесят лет. И хоть торжественный юбилей удалось по чистой случайностизамотать, то есть не было торжественных поздравлений от начальства с пожиманиемрук и троекратным лобызанием, и мужчины не глядели с лицемерным удивлением —мол, кто бы мог подумать? — а на вид такая молодая, — и сотрудницыпомоложе не улыбались злорадно, как будто сами через несколько лет не будут втаком же положении, заразы, но все равно перед самой собой Надежда не могла хитрить:факт остается фактом, возраст уже солидный.
Собственно, на здоровье Надежда не жаловалась, но вэкстремальных случаях, вот как вчера, организм уже не мог работать как часы.Она наконец полностью открыла глаза и потянулась. Спина и плечи ныли, как будтопо ним проехался паровой асфальтовый каток. Надежда поморщилась, нашарилатапочки и побрела в ванную.
Невзирая на яростные протесты кота, который требовал, чтобыона немедленно направилась на кухню и предоставила ему полноценное питание,Надежда приняла контрастный душ и почувствовала себя если не хорошо, то болееили менее сносно. Теперь требовалась большая чашка крепкого горячего кофе, ихорошо бы позволить себе нормальный бутерброд с колбасой, для поднятияжизненного тонуса.
Надежда Николаевна последние пять лет очень следила за своимвесом, то есть регулярно взвешивалась, и с грустью отмечала, как стрелкамедленно, но неуклонно ползет вправо, и в конце концов, как женщина, твердооценивающая свои возможности, пришла к выводу, что без посторонней помощи онавряд ли сумеет резко похудеть и что в ее силах только задержать стрелку весовна месте. Однако и это при ее всегдашнем отличном аппетите оказалосьтрудновато, тем более что муж Надежды Сан Саныч в свои пятьдесят пять лет былподвижен, подтянут, худощав, ел что хотел и ворчал на Надежду, чтобы не маяласьдиетами — все равно ничего не поможет, а только здоровье пошатнется.
Словом, в этом вопросе муж Надежду совершенно не понимал ине поддерживал.
Во всем же остальном между супругами наблюдалось полное согласиевот уже восемь лет их совместной жизни. Брак у обоих был второй, дочка НадеждыАлена жила с мужем и ребенком в Северодвинске — муж ее был военным моряком.
У Сан Саныча тоже были взрослый сын и внук, он был к нимочень привязан, но, по наблюдению Надежды, больше всех на свете он обожалрыжего кота Бейсика, во всяком случае, смотрел на кота он гораздо ласковее, чемна собственную жену. Кот это чувствовал и расцветал рыжим махровым цветом,доводя понемногу их однокомнатную квартиру путем располосовывания обоев ираздирания. мягкой мебели до уровня ночлежки, красочно изображенной в пьесеГорького «На дне».
Сан Саныч уехал к родственникам в подмосковный городЗагорск. Его двоюродный брат стал что-то прихварывать и очень просил приехатьповидаться хоть на недельку, Надежда заправила кофеварку, включила ее и открылахолодильник. Там жались друг к другу банка кошачьего корма и пачкаобезжиренного творога, очевидно, вдвоем им было не так одиноко.
— М-н-да, — протянула Надежда, — бутерброд сколбасой возможен только при наличии самой колбасы.
У нее совершенно вылетело из головы, что позавчера, проводивмужа, она решила употребить эту неделю на то, чтобы немного похудеть иприструнить кота.
Благими намерениями, как известно, вымощена дорога в ад.
Вывалив коту в миску полбанки «Китикета» (лопай, негодяй,пока я добрая), Надежда уныло ковыряла несладкий обезжиренный творог. Несмотряна выпитый кофе, настроение было отвратительным. Нет, не выйдет ничего из еенамерения похудеть!
И виновата в этом никоим образом не Надежда, асудьба-злодейка, на этот раз принявшая образ тети Васи.
Вспомнив все, что произошло вчера ночью. Надеждапочувствовала сильнейшее желание совершить какой-нибудь антиобщественныйпоступок — выбросить из окна пивную бутылку, отшлепать кота газетой или, накрайний случай, поругаться с соседкой. Но в такое время все соседи были наработе, кроме одной — пенсионерки Марии Петровны, с которой как раз Надеждажила в большой дружбе, так что ругаться с ней не было никакого резона, срыватьзлое настроение на бессловесном животном — последнее дело, а уж пустых пивныхбутылок в их доме не водилось, потому что Сан Саныч пиво не любил.
Надежда снова вздохнула. А какая чудесная могла бы выдатьсяу нее неделя! В научно-исследовательском институте, где Надежда работала многолет, с осени установили новый порядок работы. Дело в том, что начальство сдалобольшую часть помещений института разным фирмам, начиная с крошечногомагазинчика автодеталей и кончая Северным Экономическим банком. Естественно,это происходило не сразу, так что сотрудники понемногу привыкли к постояннымперемещениям, некоторые даже не распаковывали коробки, а доставали только самоенеобходимое — кружку и кипятильник — дескать, все равно переезжать. Но когда кпервому сентября по устоявшейся еще с советских времен привычке народ стянулсяна работу, выяснилось, что так жить нельзя, то есть совершенно невозможноработать в такой тесноте. Директор не растерялся и подписал приказ о том, чтосотрудники могут работать дома и приходить в институт два раза в неделю — повторникам и четвергам. Таким образом снимался вопрос о тесноте, да ещеполучалась солидная экономия электричества.
Проводив мужа в Москву, Надежда предвкушала, как она будетвставать не очень рано, съедать стаканчик йогурта и садиться за компьютер.Поработать часа три-четыре — вполне хватит, ведь никто не будет мешатьразговорами, отрывать по пустякам, а телефон можно на это время вообщеотключить.
