— Спасибо, — просто снова поблагодарила я, но в этот раз совершенно искренне.
В коридоре меня дожидалась Ядвига.
— Я вызвала в участок для допроса всех сотрудников Хранилища, — отрапортовала она. — Будут приходить поочередно, чтобы не оставлять артефакты без охраны. За несколько дней без мистера Превье как раз опросим всех, кто мог помогать похитителю.
— Хорошо. Составь еще, пожалуйста, повестку для Ла Маста — вечером отправим. И на сегодня, пожалуй, все. Покажешь мне, где все материалы по делу и можешь отдыхать.
Расставшись с Ядвигой, я отправилась на поиски воды — боль в ноге становилась все сильней и думать о деле было трудно. Надеюсь, настойка лекаря вернет мне силы и способность мыслить.
В графине на столе было пусто, и я, вздохнув, похромала в кладовую, где стоял огромный чан с очищенной, пригодной для питья водой.
Будто все в этот день ополчилось против меня, даже в таких мелочах! Мистера Превье ранили, Ла Маст сбежал, с Бриспьерским камнем случилось что-то невообразимое, не поддающееся никакому разумному объяснению, моя нога на несколько дней вышла из строя, и даже воды в том месте, где она должна быть, не оказалось.
Раздумывая над своей неудачливостью, я не сразу поняла, что из кладовой доносятся странные звуки, как будто кто-то хрипит… а может просит о помощи? Выбросив из головы все глупости, я, подволакивая ногу, бросилась по ступенькам вниз.
А когда с силой толкнула дверь, обомлела от открывшейся взору картины: распластавшаяся с блаженно-прикрытыми глазами вдоль стены Поллин, и тесно прижавшийся к ней всем телом Рик, зарывшийся лицом в длинные черные волосы.
Ну, конечно! Только этих двоих мне и не хватало для признания этого дня самым нелепым в жизни!
— Твою ж… — подавив желание тут же захлопнуть дверь, я с застывшим лицом наблюдала, как они отскочили друг от друга, Поллин принялась торопливо одергивать платье, а Рик взглянул на меня отнюдь не пристыженно.
— Не говори, никому, пожалуйста, — нервозно поправив идеально лежащий воротничок, попросила Поллин, стараясь не глядеть мне в глаза.
— Малышка Эви будет молчать, она ведь хорошая девочка. К тому же твоя подружка, — издевательски произнес Рик и мерзко ухмыльнулся. — Ты ведь не ревнуешь, правда?
Больше всего мне сейчас хотелось влепить ему затрещину, но руки стали тяжелыми, будто на них навесили свинцовые гири. Рик, судя по жадному взгляду, ждал от меня истерики или грубости, но во мне не было ни капли ревности, только одна сплошная досада. На ветреность Поллин, на собственное малодушие, которое не позволит мне уволить их обоих за нарушение служебной дисциплины, на нарастающую боль в ноге и на самодовольную улыбку бывшего напарника.
Стараясь не хромать, я прошла к чану с водой, наполнила графин доверху и услышала, как за спиной захлопнулась дверь.
Наверх поднялась, превозмогая резкую острую боль, совершенно без сил опустилась на стул и в полубессознательном состоянии накапала в воду десять капель настойки. Стакан выпила залпом, и опустила лоб на сложенные перед собой руки.
Видимо, я ненадолго отключилась, потому что, когда над ухом раздался голос, я вздрогнула от неожиданности, будто вынырнув из уютного вакуума, где не было никого и ничего кроме меня и моей усталости.
— Мисс Дьюли, к вам пришли, — молоденький стажер-демон, проработавший под моим началом не больше недели, краснел и потел, не зная, как деликатно разбудить задремавшее начальство.
— Спасибо, Роус. Проводи ко мне, — я потерла глаза, с трудом фокусируя взгляд на стажере, но тот все продолжал расплываться.
— Гость с собакой, а у нас запрещено…
Не успел Роус процитировать выученный на зубок устав, как у моих ног с громким повизгиванием юлой закрутилось рыжее пятно.
— Успели по мне соскучиться? — поинтересовался над головой знакомый голос, зрение чудесным образом прояснилось, и, вскинув голову, я увидела давешнего бородача.
— Ни капельки, — видеть я стала лучше, но боль в ноге как будто только усилилась, поэтому ответ вышел грубоватым. Да что за чертовщина творится? Когда подействует лекарская настойка? — Почему вернулись?
— Струсил, разве не очевидно? Вы так грозно обещали меня арестовать.
Понятно. Любитель устанавливать собственные правила. Хочу — ушел, хочу — пришел. Но все исключительно по собственной инициативе.
Потрепав Рыжика по холке, я отпустила стажера и пригласила де Ла Маста присесть.
— Давайте поговорим на улице, Пес не сможет сидеть на месте, перевернет все с ног на голову, сами будете не рады.
И правда, Рыжик то нырял мне под ноги, то заскакивал на свободный стул, то закидывал передние лапы на стол — в общем, вел себя как молодой пес с врожденным шилом в пятой точке, которого никто и не думал дрессировать. Не удивительно, если этому столичному забулдыге себя сложно привести в порядок, то что уж говорить о воспитании собаки.
— Ладно, — поднимаясь, я не могла скрыть гримасу боли, и демон подставил свою руку, как опору.
— Спасибо, — буркнула я, но в следующую секунду кое о чем вспомнила и сменила тон. — Спасибо, что сбили с ног. В меня и правда стреляли.
Какая разница, что меня спас демон, который мне неприятен? От этого сам факт помощи никуда не исчезает, значит и благодарность не должна зависеть от моих ощущений. Да, забулдыга, провонявший спиртным, неряшливый и, тем не менее, надменный. Но без него мне, возможно, прострелили бы голову. А у меня повышенное чувство справедливости, как говорит мама. Сейчас было справедливо поблагодарить де Ла Маста, несмотря на то, что мне этого делать не хотелось.
— И, кажется, не совсем безуспешно, — прокомментировал бородач, косясь на перевязанную ногу.
— Да, ерунда, — отмахнулась я, все же вынужденно опираясь на демона. — Скоро подействует обезболивающая настойка, и все будет как обычно. Так зачем вы вернулись? Я уже готовила повестку, а вы вдруг передумали.
На улице было свежо. Кажется, лето решило закончится до срока. Ветер продувал до костей, и я подняла воротник куртки, надеясь, что это хоть как-то поможет мне не дрожать от малейшего дуновения. Встала, опершись на здоровую ногу, и выдохнула. Надеюсь, разговор будет недолгим, а то здесь даже присесть не на что.
— Заметил любопытную вещь, и решил, что вам стоит об этом знать.
А вот это уже занятно.
Я достала сигарету и пальцами высекла искру, чтобы закурить. Бородач покосился на меня с удивлением.
— Курите?
— Что вас удивляет? Судя по аромату, вы тоже не безгрешны.
Черт! Сказала слишком резко, так что стало стыдно. Какая мне разница, пьет он или нет? Ничего плохого конкретно мне он не сделал. Болезненные детские воспоминания — только моя проблема.
Но демона оказалось не так легко смутить.
