Конечно, сейчас я не превращаю в вампиров.
Я еду на юг вдоль побережья. Останавливаюсь в Северной Калифорнии. Уже поздно. У дороги находится бар, довольно большой. Я уверенно вхожу. Мужчины осматривают меня и обмениваются взглядами со своими дружками. После моего тяжелого взгляда бармен не спрашивает у меня удостоверение личности. Здесь намного больше мужчин, чем женщин. Я ищу определенный тип, того, кто проездом, и замечаю подходящую кандидатуру, в углу, в одиночестве. Он большой, крепкий и небритый; его теплая куртка не грязная, но на ней пятна масла, которые не вывелись за последнюю стирку. У него довольно приятное лицо, он сидит один на один со своим холодным пивом. Он шофер–дальнобойщик, я знаю этих людей. Я часто пила их кровь.
Я сажусь прямо перед ним, и он смотрит на меня с удивлением. Я улыбаюсь; выражение моего лица может обезоружить так же, как и насторожить, но он рад меня видеть. Он заказывает мне пиво, и мы болтаем. Я не спрашиваю, женат ли он, хотя это очевидно, и он не касается этой темы. Через некоторое время мы уходим, и он везет меня в мотель, хотя меня устроило бы и заднее сиденье его грузовика. Я говорю ему об этом, но он хлопает меня по коленке и качает головой. Он джентльмен, я не убью его.
Пока он раздевает меня, я кусаю его за шею. Он стонет от удовольствия и запрокидывает голову назад, не очень понимая, что я делаю. Он остается в этом положении все время, пока я пью, загипнотизированный ощущением, будто я кончиками ногтей ласкаю все его тело. Мои ощущения мне хорошо знакомы, как обычно, сладки и естественны, так же естественны, как занятия любовью. Но мы не занимаемся сексом. Вместо этого я прикусываю язык, и капля моей крови падает на его рану, она заживает мгновенно, без следа, и я оставляю его отдыхать. Я выпила около литра его крови. Он будет крепко спать, может, на следующее утро проснется с легкой головной болью.
— Забудь, — шепчу я ему на ухо.
Он не запомнит меня. Они редко запоминают.
Следующим утром я сижу на уроке истории мистера Кастро. На мне модное дорогое платье кремового цвета, украшенный вышивкой подол заканчивается в десяти сантиметрах выше колен. У меня очень красивые ноги, и я не прочь выставить их напоказ. Я распустила свои длинные волнистые волосы. На мне нет ни макияжа, ни драгоценностей. Рей Райли сидит справа от меня, и я с интересом изучаю его. Урок начнется через три минуты.
Его лицо выражает такую глубину, о которой его отец мог только мечтать. Он подстрижен по молодежной моде, у него вьющиеся темные волосы и чеканный профиль. Однако через его природную красоту проступает внутренний характер, который почти насмехается над ней. Он уже больше мужчина, чем мальчик. Это видно во взгляде его карих глаз, мягком, но быстром, в том, как он молчит, когда обдумывает сказанное другими учениками. Он размышляет и принимает или отвергает то, что ему говорят, не заботясь о том, что подумают другие. Он сам за себя. И мне это нравится.
Он разговаривает с девушкой, сидящей справа. Ее зовут Пэт, и она определенно его девушка. Она довольно худа, но с улыбкой, которая загорается всякий раз при взгляде на Рея. Она самоуверенна, но не нахальна, просто полна жизни. Ее руки постоянно в движении, часто касаются его. Мне она тоже нравится, и я пытаюсь оценить, станет ли она помехой. Ради нее же самой я надеюсь, что нет. Я честно стараюсь не убивать молодых.
Пэт одета просто — блузка и джинсы, вероятно, она из небогатой семьи. А Рей одет со вкусом. Это заставляет меня вспомнить о миллионе, который я предложила его отцу.
Рей не выглядит расстроенным, возможно, его отец часто исчезает на несколько дней.
Я покашливаю, и он смотрит на меня.
— Привет, — говорит он. — Ты новенькая?
— Привет, — говорю я. — Да, только утром зачислили. — Я протягиваю свою изящную руку. — Меня зовут Лара Адамс.
— Рей Райли.
Он пожимает мою руку. У него теплое рукопожатие, его кровь здорова. Я чувствую запах крови через кожу и могу определить наличие серьезных болезней даже за несколько лет до того, как они проявятся. Рей продолжает пристально смотреть на меня, и я моргаю длинными ресницами. Позади него Пэт перестает разговаривать с одноклассником и оглядывается.
— Откуда ты? — спрашивает он.
— Из Колорадо.
— Правда? У тебя легкий акцент.
Его замечание сильно удивляет меня, потому что я сама спец по акцентам.
— И какой же акцент ты слышишь? — спрашиваю я с неподдельным любопытством.
— Не знаю. Английский, французский — похоже на их смесь.
Я подолгу жила и в Англии, и во Франции.
— Я много путешествовала, — говорю я. — Наверное, ты улавливаешь это.
— Наверное.
Он делает жест в направлении Пэт.
— Лара, это моя девушка, Пэт Маккуин. Пэт, знакомься, Лара Адамс.
Пэт кивает:
— Привет, Лара.
У нее совсем нет защитной реакции. Она верит в любовь Рея и в свою любовь. Это изменится. Я думаю о компьютере Райли, который оставила в его кабинете. Вскоре там объявится полиция и, возможно, увезет его. Я не забрала компьютер с собой, так как не смогла бы объяснить Рею, откуда он у меня, и уж тем более убедить его открыть файлы.
— Привет, Пэт, — говорю я, — приятно познакомиться.
— Взаимно, — говорит она. — Красивое платье.
— Спасибо.
Лучше, если бы Рей был один, без нее ему было бы проще наладить отношения со мной. Хотя я уверена, что заинтересую Рея. Какой мужчина откажется от того, что я могу предложить. Я поворачиваюсь к Рею.
— Что мы будем изучать в этом классе? — спрашиваю я.
— Историю Европы, — говорит он. — Только общий обзор. Сейчас мы проходим Французскую революцию. Что–нибудь знаешь о ней?
— Я лично знала Марию–Антуанетту, — лгу я. Я знаю об Антуанетте, но я никогда не была близка с французской знатью, они были слишком скучны. Но в день, когда Мария–Антуанетта была обезглавлена, я была в толпе. Я затаила дыхание, когда лезвие отсекло ее голову. Гильотина была одним из немногих способов казни, которые меня тревожили. Меня пару раз вешали и четыре раза распинали, но я выжила. Но если бы я лишилась головы, это был бы конец. Когда началась революция, я была во Франции, но прежде чем она закончилась — уже в Америке.
— Она на самом деле сказала: «Пусть едят пирожные»? — спросил Рей, подхватывая шутку.
— По–моему, это сказала ее тетя.
В класс вошел учитель, мистер Кастро, жалкий пример современного учителя, если таковой вообще есть. Идя к доске, он улыбается только хорошеньким девушкам. У него привлекательная внешность мужчин, рекламирующих лосьоны после бритья. Я киваю в его сторону.
— Что он из себя представляет?
Рей пожимает плечами:
— Ничего.
— Ничего хорошего?
