Не знаю, сколько я так просидела, но очнулась, лишь когда факел, противно зашипев, потух, обрушив на меня кромешную тьму. Чтобы не было так страшно, закрыла глаза, словно бы не в потемках сидела, а просто зажмурилась. Слух сразу сильно обострился, и я стала различать, как где-то мерно капает вода, как посвистывает воздух в тоннелях. От этих звуков стало еще страшнее и неприятнее.
Послышались чьи-то приближающиеся шаги. Приоткрыв один глаз, увидела, как отдаленный свет заскользил по стенам, отчего показалось, что даже дышать стало легче.
Наконец из-за поворота появился… Чего уж дальше упираться в своем неверии… Появился гном. Тот самый, черноволосый с бородой в три косицы. При первой встрече, будучи в шоке, я запомнила лишь смутный образ, а теперь принялась внимательно разглядывать его. Лицо у него, надо сказать, оказалось примечательным… Для меня примечательным. Первое, что обращало внимание, конечно же, усы и борода – ухоженные, перетекающие одно в другое и заботливо заплетенные. Волосы на голове тоже черные, завязанные в недлинный хвост. Потом нос, немного картошкой, но все-таки мощный, выдающийся вперед. И неожиданно для такой черноты волос – темно-серые глаза.
Черты по отдельности вроде человеческие, но их пропорции… Короче, типичные гномьи, если бы гномы существовали. Мое сознание в последний раз трепыхнулось от этой мысли и заткнулось, погребенное фактами.
– Налюбовалась? – ехидно полюбопытствовал он.
Я смущенно опустила глаза. А гном серьезно спросил:
– У тебя молчаливый день закончился или еще нет?
Ничего не поняв, я на всякий случай пожала плечами: мол, не знаю. Гном сердито буркнул:
– Беда с вами, человеками, вечно под землей время определять не умеете. Сейчас уже закат четвертого дня на неделе, или, как вы его еще называете, четверг. Ну так что, закончился или тебе еще до завтрашнего утра полагается молчать?
На всякий случай я согласно закивала головой, обрадовавшись, что хоть до завтрашнего дня меня трогать не будут.
– А пить-то тебе и есть можно? Или у вас во время молчания поститься надо? – продолжал тот расспросы.
Сначала я закивала с согласием, а потом протестующее замотала головой.
– То есть пить и есть можно? – уточнил гном.
Я вновь утвердительно кивнула.
– Ладно, сейчас принесу, – махнул он рукой и, развернувшись, пошел обратно, бормоча негромко, хотя это «негромко» эхом прокатилось по тоннелю: – Сваливаются тут всякие на наши головы, а ты бегай, выясняй! Сразу не могла знак и плащ с орденскими нашивками показать?! Клиричка[11]она, видите ли, молчаливый день у нее. А ты за нее догадывайся…
Гном ушел, унеся с собой факел, коридор вновь погрузился в темноту. Но теперь мне было не так жутко, поскольку я знала – он вернется.
И действительно, гном вернулся где-то минут через пять, и не один, а с помощником. Тот был помельче, худее, что ли, если такое можно применить к почти квадратным ребятам. И борода у него была жидкая и куцая, такие бороденки могли бы отрастить наши семнадцатилетние мальчишки из мастерской. Из чего я сделала вывод, что он совсем молодой. Паренек-гном нес в руках миску и кружку, зажав под мышкой одеяло. Старший поменял факел на новый, а потом, забрав у паренька кружку, просунул ее между прутьями решетки. Я, взяв кружку у него из рук, стала жадно пить. Жажда мучила зверски. Едва утерла губы, как мне так же просунули миску, в которой оказалась какая-то рассыпчатая каша и небольшие кусочки мяса. Еда пахла аппетитно, и желудок выдал такую громкую руладу, что даже неловко стало. Следом мне протянули ложку, и я, кивнув, принялась за еду.
А старший гном тем временем протиснул между прутьями одеяло.
– Завтра, когда тебя к советнику приведут, – заговорил он важно, но раздраженно, – все ему расскажи, кто ты и откуда, от какого храма работаешь. Я понимаю, что ты клиричка, но порядок должен быть. Между прочим, мы так и не выяснили, как ты в закрытую снаружи старую кузню попала. Вот заодно и пояснишь. Тебе еще повезло, что мы мимо шли, стук услышали, а то так и сидела бы, пока без питья не пропала. Это ж надо додуматься – в старые коридоры соваться, куда ни один нормальный гном чаще, чем раз в месяц, не ходит?! Странные вы, человеки, я бы даже сказал, больные на голову.
Мне казалось, что я никогда не была такой голодной, а еда – такой вкусной. Пока черноволосый разглагольствовал, я быстро расправилась с кашей и протянула миску обратно.
– За хорошее к тебе отношение ты Норри должна поблагодарить, поняла? – продолжил он. – Когда завтра к советнику поведем, не забудь об этом. Ты, считай, под счастливой звездой родилась, раз мы тебя нашли. Встреть тебя первыми стражи верхнего или внутреннего круга, церемониться б никто не стал, махом бы в допросную отвели, им наплевать, молчальник или нет. Это у нашего мастера сердце доброе, памятливое. Поэтому поблагодари как следует, с уважением. Со всем старанием и от души.
Я кивнула, тем самым задобрив черноволосого.
– Это хорошо, что поняла, – чуть мягче добавил он. – Сейчас спать ложись, а мы пойдем. Факел оставлять не будем, нечего лишний раз потолки коптить.
Я тяжело вздохнула, и, выдернув из решетки тонкое одеяло, ушла к облюбованной стене. Старший гном передал посуду помощнику, вытащил из держателя факел и, отправив паренька вперед, двинулся следом. Едва они скрылись за поворотом, пещера вновь погрузилась во тьму. Что ж, делать нечего. Придется укладываться.
Поскольку в стегаче было не холодно, я свернула одеяло в валик, положила его под голову и, вытянувшись на полу, попыталась удобнее устроиться. Металлические части доспеха приглушенно лязгнули, когда стала укладываться. Да уж! Никогда не думала, что буду спать вот так, то есть в казематах у гномов, не снимая при этом брони. Странно, но особых неудобств это телу не доставляло, видимо, оно было привычное. В голову тут же полезли разные мысли, одно за другим стали прокручиваться события сегодняшнего дня. Неожиданно накатила паника, и я, стараясь подавить ее, стала глубоко и размеренно дышать. Нужно было отрешиться от всего, успокоиться, расслабиться, иначе ни к чему хорошему это не приведет. Вдох-выдох, вдох-выдох, мерно, отрешенно… Страх отступил, сменившись чувством расслабленности и одновременным ощущением, что я стала похожа на сжатую пружину, готовую в любой момент отреагировать на атаку или нападение, и это не является для меня странным. Постепенно возникла уверенность, что ничего особого не произошло, все в порядке, так и должно быть.
Свет. Тень. Мне куда-то надо. Кого-то зову…
