Тару, а та одобрительно похлопала его по брюху.
Настроение у Лина окончательно испортилось, однако уже на следующий день он нашел себе занятие, которое всегда любил — изучать языки, и подуспокоился. Теперь на очереди был язык дроу; в дополнение к этому Лин попросил у Тары побольше карт Подземелья и начал их изучать: пытался запомнить ходы, тоннели и бесконечные разветвление. Довольно быстро он начал разбираться в них.
С другой стороны, — думал Лин, — Сфера показывает, что цель не приблизилась, не отдалилась, и еще жива. Может, она вообще за это время подохнет, сгинет в суровых подземельях и наше задание выполнится само собой.
Впрочем, на самом деле он не особо надеялся на подобный исход.
Параллельно изучению языка дроу, Лин начал больше узнавать про так называемый Праздник Тьмы. В общем, событие для дроу было сакральным, хоть и напоминало масштабные Игры и бои просто посвященные той самой Тьме, которая была разлита везде по Подземелью, и которую Лин называл Темной Ци. Дроу проводили подобные Праздники нечасто, поэтому, по словам караванщика, им сказочно повезло в первое же посещение попасть на такое событие.
Лин же понимал, что им то как раз таки не повезло — потому что не устраивай дроу свой праздник, они с любым караваном отправились бы дальше, к своей цели, и, скорее всего, уже бы ее настигли.
Но об этом Лин старался не думать, а делал как Тара — пытался находить хорошее в пребывании тут, под землей.
Первое время город больше напоминал огромную стройку. Возводились каменные жилища, а все не-дроу, жившие раньше внутри этой пещеры, выселялись прочь в смежные пещеры. Именно в соседних пещерах Лин познакомился с местными боями и помог ему в этом один из охранников каравана, с которым они сюда прибыли.
— Это ямы, или арены. Кто как называет, — рассказывал тот, — На боях тут можно немного монет поднять, если конечно умеешь правильно оценивать силы бойцов.
Места для схваток были небольшие: либо огороженные участки, либо выдолбленные в полу ямы шириной шагов двадцать.
— Но это так…мелкие совсем, — махнул рукой охранник. — Настоящие Ямы находятся ниже, на промежуточном ярусе, вот там проходят серьезные бои, с серьезными твари и там можно поднять состояние. — Он мечтательно закатил голову. — Вот только наш хозяин не часто туда добирается, он все-таки больше по торговле, а не по боям. Привез-отвез и обратно.
В целом, для Лина бои интереса не представляли. Для него любой из этих бойцов и тварей был на один хлопок ладонью. Но кое-что его все же заинтересовало. Гоблины-мутанты.
Смешение крови разумного и насекомых стало для него полнейшей неожиданностью. Плоды подобных экспериментов он видел впервые, и даже не знал запрещено ли вообще подобное в верхних мира. Он раньше считал, что такое попросту невозможно.
Именно поэтому он выпытывал у охранников и знающих людей подробности об этом странном способе усиления тела. И там не было ничего особенного…Гоблинам их Хозяева давали ядра, добытые из огромных насекомых или просто тварей, после чего гоблин либо выживал…Либо нет. Причем риск смерти был довольно высок. Однако желание получить более сильных, быстрых и выносливых бойцов заставляло дроу идти на этот риск. И подобный метод тут практиковался уже давно. Чем больше крови было в мутанте — тем сильнее и быстрее он был, но и тем выше риск.
С другой стороны, были и побочные эффекты. У выживших довольно часто конечности менялись, покрывались либо странного цвета кожей, либо и вовсе чешуей, панцирными или хитиновыми пластинками.
Такая себе цена за силу, — думал Лин, — Сомнительный метод.
И всё же интерес в нем ненадолго вспыхнул, и он попросил Тару добыть через своего караванщика ядер ему для исследования.
Его вывод был однозначен: гоблинам прививали чужую родословную. Фрагментарную, слабую, но всё же родословную, меняющую тело. Ественно, учитывая, что кровь в ядрах была уже грязной, эффект этой самой крови снижался, а шанс отторжения увеличивался. Удивительным было другое: как узнал Лин, ни одна раса, кроме гоблинов, не переживала подобное смешение Крови. Из чего парень сделал вывод, что это, видимо, расовая особенность гоблинов — способность к впитыванию и ассимилированию чужеродной Крови.
Вскоре он понял, что его обманули. Наблюдая за гоблинами он научился различать обычных и мутантов даже не глядя на них: от каждого из таких мутантов шла «особая» аура, которую он не мог не заметить. И вот в чем был обман — он чувствовал дроу-мутантов. Никаких ошибок быть не могло. Пусть внешне они ничем не отличались от своих собратьев, но он, Лин, ощущал их ауры, где была примесь насекомого, как у гоблинов.
Более того, от подобных особей он улавливал ощутимый уровень угрозы, и взгляд их выдавал, словно на тебя смотрит огромное насекомое. От этого взгляда парню становилось не по себе. Но на него эти дроу-мутанты внимания не обращали. Пару раз он даже пытался проследить за ними, но понял, что затея глупая, его сразу замечали — слишком он выделялся. Поэтому он продолжил заниматься всем тем, чем занимался.
Тем временем, с каждым днем Тхер Гхол приобретал всё более законченные очертания: дома достраивались, Центральная Арена была практически восстановлена, а основна пещера начала наполняться дроу, прибывающих с нижних Ярусов.
И среди прибывших были явно сильные Практики Тьмы — их Лин определял по своему развитому чувству опасности.
Прибывали, конечно, не только дроу, но и много людей с поверхности, и гоблинов, которые, правда, вливались в отряды, завершающие последние этапы стройки.
Когда Лин увидел окончательно перестроенный Тхер Гхол, — это произошло за неделю до Праздника Тьмы, — у него в животе возникло неприятное чувство, чувство страха, смешанного с необъяснимой тревогой. Город представлял собой огромного восьмилапого паука. В центре, словно гигантское брюхо, возвышалась огромная овальная Арена, десятки тысяч шагов в ширину и еще больше длину, и словно лапы паука — восемь улиц, ведущих к тоннелям. Правда, если находиться внизу, в бесконечном потоке людей, дроу и гоблинов, — заметить такую странную планировку было невозможно.
Пребывавшие дроу селились в основной пещере, все остальные чужеземцы — в соседних. Все были в предвкушении, в ожидании.
