— Магия при ней, — выдохнул Эд, оглядываясь на нас. — Но на исходе. Буквально несколько капель…
Я знала, что для магов лишиться магии — верная смерть. И умирали они в муках. Подобные пытки были запрещены законами Шести несколько сотен лет назад. Ослушавшийся подвергался ужаснейшему наказанию: выдворялся на Синтар — остров проклятых — и влачил там остаток жизни, полной страха.
— Это Раен. Его почерк, — тихо сказала Фрида, осматривая тюремные решетки. — Здесь узоры тьмы. Они вытягивают силы, заставляя того, кто попал в клетку, делиться магией. Нам стоит поспешить.
— Сними чары, — попросил Тирэн, не сводя взгляда с женщины, в которой Эд каким-то образом опознал мать.
— Я не в силах. Здесь нужен ключ… — тут она на миг задумалась и, бросив на Хакарка многозначительный взгляд, договорила: — …или грубая сила. Без применения магии.
— Раен… — выплюнул Хакарк, отодвигая меня в сторону. — Надо было дать мне добить эту падаль. Нет же, все нынче политики и человеколюбцы…
Муж подошел к решетке и, вцепившись в ее прутья руками, зарычал так, что стены дрогнули. Я закрыла рот ладошками и тут же услышала шепот Тирэна:
— Господи-и-ин, сколько же в вас силы?
Сглазил мальчишка! Откинув вырванную дверь, Хакарк буркнул: «Тоже мне…», и свалился мертвым грузом. Взвыв не хуже раненой волчицы, я бросилась к супругу, а Эд беззвучно скользнул в клетку.
Фрида, метнувшись сначала к матери Эда, а затем к Хакарку, постановила, что придется устраивать переход прямо из темницы. Тирэн аккуратно напомнил, что перемещение невозможно, пока мы не прибудем в место силы. Но рабыня успокоила всех двумя фразами:
— У нас есть шар-накопитель, нужное место совсем близко, и… через минуту в тюрьму ворвутся стражники Раена, моя защита спала.
— Что ж ты сразу не сказала, что место силы близко! — тут же согласился с невозможным Эд, подхватывая на руки недвижимую мать. — Ставь шар рядом с Хакарком, нам все равно его не сдвинуть.
— Но это верная смерть! — возмутился Тирэн. — Даже если нас унесет отсюда куда-нибудь, скорее всего, это будет совсем не то место, что нам нужно. Мы можем попасть в море, в пустыню… Можем даже не встретиться больше!
— В стену, — подтвердил невозмутимый Эд, присаживаясь около Фриды. — В ледники. Все так. Но я не унесу мать, а Дарна не поднимет Хакарка. Фрида привязана к хозяйке клятвой. Если ты готов бежать без нас, дверь там.
Тирэн кивнул и опустился рядом со мной, схватив меня за лодыжку.
— Ты что? — оторопела я, поглаживая мужа по разбитому носу.
— Если окажемся в леднике, я помогу вам, — ответил мальчишка, зажмуриваясь и вытягивая руку к шару. — Буду держаться крепко, глядишь, нас выкинет куда-то вместе.
— Он прав.
Фрида взглядом приказала нам всем следовать примеру Тирэна. Эд кивнул и… взял за руку рабыню. Второй он крепко обнимал мать.
— Нельзя оставлять тебя без присмотра, — хмыкнул маг. — Хочу знать, что у вас за история с Раеном. Ну и ты непременно приведешь нас к Дарне с Хакарком, клятва все еще действует.
Фрида покачала головой и шепнула, глядя на меня:
— Обними крепко своего волка. Пора!
Дальнейшие события уложились в моей голове слишком смазанно. Меня заставили вытянуть руку к шару, рабыня кричала, из коридора уже неслись гомон и топот множества сапог, Эд хрипел, Тирэн молчал, но вцепился в мою ногу намертво…
Мир закрутился вокруг нас. Воздух переполнил легкие, а затем исчез разом, заставляя, словно рыбу на берегу, открывать рот и мотать головой. Из глаз текли слезы, из носа лилась кровь, а в уши словно песка насыпали…
Когда я уже решила, что это конец, внезапно смогла вдохнуть и тут же провалилась в темноту.
* * *
Сознание возвращалось медленно и неохотно. Тело болело, глаза не желали открываться, а во рту ощущался привкус железа. Я попробовала двинуть руками. С облегчением вздохнув, почувствовала прикосновение собственных пальцев ко лбу. Ноги тоже шевелились.
— Я не в стене, — хрипло шепнула, растягивая сухие губы в подобии улыбки и вспоминая последний разговор с друзьями.
— И тело не разорвало на куски, — подтвердил голос супруга. — Хотя потрепало нас сильно.
Радостно охнув, повернула голову и попыталась открыть глаза. Яркий солнечный свет слепил, а в голове при каждом движении воспаленных век кто-то разбивал тарелку о камень.
— Больно, — пожаловалась мужу, так толком его и не разглядев. Зажмурившись, накрыла лицо еще и ладонями. Пролепетала, едва ворочая непослушным языком: — Голова раскалывается. Где мы?
— В пустыне. Солнце недавно показалось. Скоро начнется самое пекло, — ответил он и замолк.
До меня не сразу дошел смысл сказанного. Поняв, открыла глаза. Боль была сильной, но страх за наши жизни оказался сильнее.
Сначала я не видела Хакарка, лишь размытый силуэт на желтом песке. Затем появились знакомые очертания, и, наконец, удалось разглядеть моего варвара целиком.
Он лежал рядом. По-прежнему голый. Только теперь мне было плевать на его наготу. При свете дня я ясно видела огромные фиолетово-синие разводы на плече, груди и бедре супруга; рассеченный бок и множество глубоких ссадин; разбитый нос, запекшуюся кровь и взгляд, устремленный в безмятежное голубое небо.
— Хакарк, — позвала я, пытаясь подняться.
— Не вставай! — тут же рыкнул муж.
Не задумываясь, я последовала приказу.
— Мне нужно собраться и воззвать к волку, — более спокойно добавил он. — Если удастся перекинуться, тело восстановится быстро.
— Замечательно.
— Не совсем. Волк — это не домашний кролик, Дарна. Сейчас он в ярости, как и я. И ему больно. И животная сущность будет очень сильна. Думал, смогу избежать этого, но сил не осталось, словно меня осушили.
— Ты ведь справлялся с подобным раньше, — попыталась я подбодрить мужа. — Вот и сейчас все будет хорошо.
— Я никогда не допускал подобного!!! — рявкнул он, взмахивая кулаком и с силой опуская его на песок. — Нельзя нарушать равновесие! Зверь во мне хочет мести и крови! Мои люди остались без предводителя! Брат и мачеха пропали, сам я на грани, а жена, вляпываясь в очередные нечистоты с головой, затягивает меня с собой и с улыбкой заявляет: «Все будет хорошо!» К демонам твое «хорошо»!
Мне следовало молчать. В душе я понимала, что Хакарк прав. Наверное, поэтому было так горько и обидно от его слов. Не в силах сдержаться, я заявила со сталью в голосе:
— Конечно! Я — твое главное несчастье! Тогда верни меня в семью, откуда увез насильно! Верни и найди достойную дикарку из своего племени!!!
Он помолчал, слушая мое злобное пыхтение, а потом тихо произнес:
— Да будет так, леди Пэппет Тарси. Как только выберемся из этой передряги, озвучишь просьбу повторно и отправишься на все четыре стороны. Я не стану противиться и держать тебя.
