— Летом 1942 года как раз готовился прорыв блокады Ленинграда: Волховский фронт, с одной стороны, и Ленинградский фронт — с другой, надеялись в районе Синявино соединиться и таким образом дать возможность проложить дорогу по берегу Ладожского озера, обеспечить Ленинград и Ленинградский фронт продовольствием и боеприпасами. Вы прекрасно знаете, в каком тяжелейшем положении был тогда город. Но к этому времени, если помните, пал Севастополь, оборонявшийся 250 дней.
Брала Севастополь 11-я армия Германии, которой командовал Манштейн, впоследствии фельдмаршал и один из известнейших полководцев Гитлера. И эта армия, оставив свои танковые части на юге наступать в сторону Кавказа и Сталинграда, была переброшена под Ленинград. Получилось, что в одно и то же время мы планировали прорыв блокады Ленинграда, а немцы проводили операцию «Северное сияние», целью которой было их соединение с финскими войсками в обход Ладоги, чтобы полностью замкнуть кольцо блокады: задушить блокадный город голодом. Да и как бы могли воевать наши войска без питания и боеприпасов? Немцы приготовили огромное количество бомб и артиллерийских снарядов для этой операции, но поскольку мы пошли в атаку раньше, им пришлось вводить свои дивизии в бой без артподготовки. Эти дивизии наши войска и искромсали. Хотя в принципе мы не добились того, чего хотели— не прорвали блокаду, но и они не смогли провести свое «Северное сияние». Кстати, те бомбы, которые предназначались для города, пришлись по войскам.
Одной из таких бомб 28 августа я был ранен. Фашистский снаряд, не разорвавшись, ушел глубоко в болото, и взорвался уже там. Меня ранило только в ногу, но сильно подбросило взрывной волной. Я обо что-то ударился и отбил почки. Лежать я не мог, сидел на четвереньках на телеге, пока она везла меня в армейский госпиталь, который был развернут в палатках. Оттуда меня уже на машине отправили в Волхов. Лечился я в Пикалево— в городе, куда Путин недавно прилетал — в бараках цементного завода оборудовали госпиталь силами Свердловского медицинского института. Начальники кафедр были соответственно хирургами, терапевтами… медсестры из числа студентов. Когда меня туда доставили, состояние было плохое: в моче сплошная кровь — так отбил почки. Полтора месяца я там пролежал, рана на ноге немножко затянулась, и где-то в конце октября меня выписали из госпиталя на фронт с предписанием отдохнуть 7-10 дней. На попутках добрался до Волхова, потом где машиной, где пешком… — в общем, в последних числах октября я уже вернулся в свой 483-й полк. Зашел в землянку, представился начальнику штаба капитану Колчину. Тот мне говорит: «Ты знаешь, сегодня погиб Костя Соловьев, с которым ты заканчивал училище. Иди принимай его роту, больше некому». Так я без отдыха пошел принимать 9-ю роту, в которой в живых осталось только 13 человек. Оружия было много: даже пулеметы — и «максим», и ручной Дегтярева — а стрелять некому. Замполитом у нас был ленинградец Свищов, кстати, родом с Васильевского острова. Я это запомнил потому, что он мне подарил свою кружку и со значением добавил: «Она с Васильевского острова!»
— Череда наших военных успехов — чего греха таить — не была сплошной. Горькую правду о каких — хотя бы нескольких— провальных военных операциях нам все же следует помнить?
— Ну, к примеру, если брать ту же Сталинградскую битву, то незадолго перед ее началом Сталин собрал Ставку Главного командования, где обсуждался вопрос: что же в данный момент делать? Шапошников (с мая 1942 по июнь 1943 г. — заместитель наркома обороны СССР. — Авт.) предложил по всему фронту перейти к обороне, накапливать резервы и технику.
У нас ведь перед войной все заводы были в основном в европейской части СССР. Их нам пришлось эвакуировать. Только из одного Ленинграда было эвакуировано около 500 предприятий, выпускающих военную продукцию, а всего с начала войны было эвакуировано около 2500 предприятий на Восток и в Сибирь. Но требовалось ведь еще время, чтобы пустить их в эксплуатацию. Поэтому практически до середины 1942 года у нас не хватало боеприпасов, орудий, танков. Но, несмотря на это, Тимошенко с Хрущевым на совещании предложили: «Давайте, мы силами Юго-Западного фронта в районе Харькова разгромим 6-ю армию Паулюса!» И действительно, 12 мая они перешли в наступление, прорвали оборону немцев на фронте, примерно километров 50, и продвинулись вглубь километров на 35–50. Фашисты ударили по флангам и окружили три наших фронта. В результате образовалось никем не прикрытое пространство в 500 километров. Случилось то же самое, что до этого произошло под Москвой, когда Западный и Резервный фронты не справились, и образовалась такая же дыра. Именно тогда Сталин вызвал Жукова с Ленинградского фронта и приказал спасти Москву. Москву спасли, но для этого потребовались и ополченческие дивизии, и все население для того, чтобы создавать оборонительные полосы и так далее… А здесь на юге войск для ликвидации такого разрыва не было. Из 64-й армии, которой командовал Шумилов, была выделена группа, в составе которой было два или три полка «катюш»— реактивных минометов. Чуйкову было поручено командовать этой группой. Он такими силами не мог, конечно, прикрывать такой большой разрыв, и наши потихоньку отступали. Туда бросили все военные училища, которые были в районе Грозного, на Кавказе, без танков, без артиллерии… Были, конечно, в этих училищах учебные пушки, но сколько?
Конечно, много людей погубили в начале войны. Сталин хотел оттянуть ее начало и боялся спровоцировать Гитлера. В мае 1941 года вышло даже заявление: ТАСС уполномочен заявить, что Германия и Советский Союз добросовестно выполняют договор о ненападении и так далее. Конечно, это был политический ход, но одновременно надо было ведь и дать приказ командующим Белорусского и Киевского округов, чтобы их войска были в полной боеготовности. А они, услышав, что войны не будет, отправили артиллерию на стрельбу в лагеря… Да и командующие там были слабые: Павлов до этого командовал танковой бригадой в Испании, Кирпонос, командир дивизии, прошел на лошадях по льду Финского залива, взял Выборг в Финскую войну— стал героем.
— Вокруг войн всегда существует масса мифов. Благодаря своей министерской должности, вы имели доступ ко всем секретным документам военной поры, можете ли вы сейчас развеять хотя бы часть мифов минувшей войны?
— Сейчас идет много инсинуаций, что Жуков в свое время не справился с проведением операции «Марс». Но как было на самом деле? В ноябре 1942 года Сталин направил Жукова на Западный фронт для его активизации. В распоряжение Жукова был выделен всего один механизированный корпус генерала Соломатина, а у немцев, в группе армий «Центр», было 4 танковых дивизии. В таких условиях Жукову надо было сделать все возможное, чтобы эти фашистские танковые дивизии не были переброшены в район Котельников, где фельдмаршал Манштейн создавал группировку для прорыва к Паулюсу в Сталинград — Паулюс уже не мог самостоятельно, вырваться из окружения. Эту задачу Жуков и выполнил, а теперь говорят: «Жуков не справился!» Говорят люди неосведомленные, не понимающие, что значит проявить активность на том участке, где ты не собираешься добиваться успеха, а должен лишь сдержать противника от переброски своих войск. Вот в данном случае из группы армий «Центр» ни одной дивизии на помощь Манштейну переброшено не было.
