«Пожалуйста, ни о чем не спрашивайте сейчас, просто переведите фразу. Мне действительно очень нужна ваша помощь».
Ответом мне было молчание и пустая строка в блокноте.
Еще несколько секунд не было никакого ответа, а затем на бумаге проявилось написанное резким почерком с выраженным наклоном влево и сильным нажимом:
«Датар греноаранд тша хаэс ррагадран Эгра моэр».
Увидев эту строку, я невольно вспомнила курс графологии и как-то отрешенно сделала характеристику на основе увиденного: не слишком выраженный, но наклон букв влево — преобладание разума над эмоциями, люди с таким почерком обыкновенно скрытны, независимы и рациональны. Сильный нажим при написании — энергичность и способность к руководству большими группами людей. Угловатые буквы — активность, критичный ум, амбициозность и независимость. И вот если быть откровенной, эта беглая характеристика на основе почерка как-то не вязалась у меня с образом магистра Валентайна… А с другой стороны, мы были знакомы всего ничего, так что о каких-либо выводах думать глупо.
«Спасибо, магистр!» — радостно написала я.
И, отложив блокнот, взялась за книгу.
И вот, глядя на заинтересованно смотрящего на меня золотого дракончика, я торжественно выдохнула:
— Датарэ греноара-анд тша хаэс ррагадранн Эгра моэр!
Золотое чешуйчатое создание удивленно моргнуло глазками и продолжило вопросительно на меня смотреть. Кажется, я что-то сказала не так.
Вновь открыв блокнот, сверилась с написанным магистром, повторила фразу про себя и снова торжественно выпалила:
— Датара греноаранд таша хаэс ррагадран Эгра моаэра!
Дракончик скептически скривился и отрицательно покачал головой, демонстрируя, что снова явно не то.
Забыв о всяческой торжественности, я снова открыла блокнот и уже по слогам, старательно и не отрываясь от строки, зачитала:
— Да-тар гре-ноа-ранд тша ха-эс рра-гад-ран Эгра мо-эр?
И вот теперь настала моя очередь вопросительно смотреть на дракона. Дракончик же, важно выслушав мой явно корявый древний, призадумался, почесал коготком подбородок, потом кивнул явно своим каким-то мыслям и важно потопал на следующую страницу, которую я сноровисто перелистнула, чтобы за ним успеть. И на следующую, и на другую. Я листала и листала, стараясь поспеть за острым кончиком его хвоста, но в какой-то момент потеряла дракона из вида.
Замерла испуганно, пролистала странички вперед — не нашла. Отлистала назад — тоже пусто! Полистала еще, застыла, не дыша даже, и…
И как-то упустила тот момент, когда книга начала стремительно тяжелеть. Она именно становилась все тяжелее, причем ощутимо, а затем резко открылась примерно чуть дальше середины, и я в полном изумлении проследила за тем, как из переплета в буквальном смысле выросли новые страницы. Абсолютно новые, которых тут раньше не было. Но если в первый миг я едва не воскликнула «ура», то уже в следующий…
Здесь все было написано на незнакомом мне древнем драконьем!
Все, каждая строчка, каждая сноска, схемы и прочее.
И вот тогда я ощутила, что такое отчаяние. Глухое, беспросветное отчаяние при мысли, что придется снова упрашивать странно-невменяемого магистра Валентайна помочь с переводом… Вот только нам с отчаянием действительно никогда не было по пути. И, подавив стон, я потянулась к блокноту.
И тут с грохотом открылась дверь!
Так, словно по ней ударили с нечеловеческой силой, от чего створка, стремительно распахнувшись, с повторным грохотом ударилась в стену, да там и застряла.
На пороге стоял Владыка.
Серебристо-зеленые глаза Черного дракона были сужены, губы сжаты, на скулах заметно дергались желваки… Владыка выглядел так, что оба охранника, не сговариваясь, молча ушли в другую комнату и осторожно прикрыли за собой дверь. Наглухо! Заставив меня вспомнить о присутствии в этом замке родовой изолирующей звуки магии, нарушить которую способен только Гаррат, и то только в приступе убийственной боли.
Те несколько кратких секунд, пока охранники фактически сбегали с места действий, Ирэнарн-Ррат-Эгиатар стоял не двигаясь, но, едва за драконами закрылась дверь, Владыка молча вошел, обернулся на дверь, им распахнутую… Издал глухой рык, увидев, что она практически вросла в стену, дернул, вырывая ее из камня, и захлопнул, отрезая нас от всего замка.
И вот после этого, пугающе-медленно развернувшись в мою сторону, Владыка угрожающе двинулся ко мне. Огромный, широкоплечий, с массивными мускулистыми руками и плавными движениями взбешенного, готового убивать хищника!
И это выглядело жутко!
Так жутко, что я застыла, глядя на него широко распахнутыми глазами, и…
И тут я вдруг подумала, что Владыка, по идее, должен знать древний драконий язык. Задумчиво нахмурившись, посмотрела на него, значительно помрачневшего, и решила — да, совершенно определенно он должен знать. В конце концов, Черный дракон же принадлежит к правящей семье, а значит, у него должно быть достойное образование, в которое, по идее, должен входить и язык предков.
И, посмотрев в глаза разъяренного дракона, я осторожно произнесла:
— А вы как раз вовремя.
Владыка остановился в шаге от меня, практически испепеляя взглядом, чуть склонил голову влево и язвительно выдохнул:
— Да неужели?!
— Я совершенно искренне! — заверила его.
Прищурив глаза, дракон процедил:
— Я в целом сильно сомневаюсь в вашем умении быть неискренней.
Удивленно моргнув, я переспросила:
— Что?
Но ответа не последовало, напротив, Владыка издевательски произнес:
— Учитывая вашу «искреннюю» радость при моем появлении, рискну предположить, что вам требуется помощь, не так ли?
Удивленно моргнув, я кивнула и тут же спросила:
— Проницательность — еще одна врожденная способность Черного дракона?
Криво усмехнувшись, Владыка слегка наклонился и, глядя мне в глаза, ответил:
— Нет. Приобретенная вследствие общения с вами!
После чего, выпрямившись, смерил меня мрачным взглядом и не менее мрачно приказал:
— Подвиньтесь.
Я сдвинулась к краю, хотя как по мне, места на тахте хватало еще для двух драконов. Поняла, что ошиблась, когда мебель затрещала, стоило Владыке устроиться на ней. А затем у меня собственническим жестом отобрали книгу, и, разместив ее на своих широко расставленных коленях, Черный дракон углубился в чтение.
