РЕГАЛИИ ПАНА
— Это производит крайне странное впечатление, когда вы с мистером Дунканом одновременно исчезаете и так же одновременно появляетесь снова, — говорила Филлис, обнимая меня на пороге колледжа, — о вас уже ходят такие слухи!
— Могу себе представить, — вздохнула я, — нет ли новостей о Ли?
Зачем я спросила? Знаю же, что нет никаких. Но вдруг!
— Нет. Руби шлет ему одно СМС за другим. Никакого ответа. Боюсь, с ним могло что-то случиться, — печально ответила Филлис.
Вот и я боюсь. И в зеркальном пруду видела: у него, кажется, проблемы.
— Фели, старушка, ты вернулась! Вот здорово!
Кори подлетел сзади и, как в вальсе, закружил меня по коридору.
— Чему ты так радуешься? — удивилась я.
— Например, тому, что тебе пошли на пользу наши пробежки, — отвечал Кори, — ты стала такая легкая!
— Спасибо. Вообще-то я тоже рада всех вас видеть, — призналась я, более всего радуясь тому, что Кори больше не обижается на меня за ссору с его сестрой.
— Где ты была? — пристала ко мне Николь. — Даже твоя мать не могла нам сказать, где ты находишься.
Друзья обступили меня кольцом. Но прежде, чем я успела открыть рот и выдать какое-нибудь незамысловатое вранье вроде «бабушка заболела», за спиной у Джейдена вырос, как из-под земли, Кайран и обратился ко мне со словами:
— Фелисити, на пару слов.
Он снова был в образе учителя истории, тридцати с небольшим лет, дня три небрит. Кайран подхватил меня под руку и увел прочь, бросив ребятам через плечо:
— Скажите мистеру Синклеру, она придет минут на десять позже. Нам необходимо обсудить реферат.
— Кайран, чтоб тебя, что ты делаешь? Мало мне проблем? Кроме того, никто из них не ходит на занятия к мистеру Синклеру, только я и Ли!
— Перейдем сразу к делу, — оборвал меня Кайран, — сама пожалуешься мистеру Синклеру на тяжкое унылое бытие в пабе твоей маменьки.
Да пошел ты!
— Если спросят, где была, скажешь, что была у меня ассистентом на выездных лекциях, — продолжал Кайран, — чтобы поверили, подготовишь реферат о раскопках в Скара-Брей.[25] Я подделал пару документов и фотографий. Бери, пользуйся. И никогда никому ни при каких обстоятельствах не смей рассказывать о перемещениях во времени. Поняла? Никому!
— Кому я могу рассказать? Только Ли, но его нет.
Кайран стиснул мою руку и посмотрел мне в глаза.
— И если я услышу, что твои подружки что-то знают о Версале и о Карле Великом, пеняй на себя. Мало не покажется.
Так, вот и до угроз докатились. Даже если я кому-нибудь об этом и расскажу, кто мне поверит?
Кайран, не отводя взгляда, выпустил мою руку и отступил назад.
— Все, иди. Если что, я сам все улажу с Уиллом.
Уилл? Кто такой Уилл?
— Синклер, — бросил Кайран.
Он уже и с нашим педагогом по литературе на ты! Шустрый!
Мистер Синклер на меня не рассердился. Он с пониманием отнесся к моему опозданию и указал на то место в книге, на котором остановился класс.
Это был «Макбет». Сцена, где королеву терзают призраки. Тени, призраки, короли? За что мне это! Старинный язык, как же на нем трудно сосредоточиться! Но как же он поэтичен и прекрасен! Эх, жаль, Ли здесь нет. Он бы непременно рассказал мне очередную веселую историю из жизни королей, как тогда, в Тауэре.
—
О алчность к власти, жрущая без смысла То, чем живешь сама!.. …Жадность Зловреднее и глубже коренится, Чем летний пыл страстей; то меч, сразивший Немало государей…[26] —
читал Джек Робертс.
Их нет, во мне. Достоинства владык —
Воздержность, твердость, правда, справедливость, Усердье, скромность, милость, доброта, Терпенье, сила, смелость, благочестье —
Мне чужды вовсе. Я зато богат Многообразьем всяческих пороков, Во всех видах,[27] —
продолжал Джастин Хаскетт.
И тут меня осенило! Ну конечно! Королевская власть! Меч. Борьба. Сражения. Королевские регалии! Символы королевской власти! Только вот на прошлой неделе читали «Генриха V», как раз шла речь о королевских регалиях. Меч — одна из похищенных регалий Пана! Плащ, корона, меч и кольцо. Кто сказал, что королевские регалии — это непременно корона, скипетр и держава? В конце концов, речь идет о регалиях короля эльфов. Как бы проверить мою догадку? Кого спросить? Ли пропал. Кайрану я не доверяю. Кроме того, он никогда прямо не отвечает ни на один вопрос, говорит загадками. Финна или Лайма на Авалоне? Слишком далеко. Эмон? Еще дальше. Федекс, Гермес и Ю-Пи-Эс? Да чтоб они провалились! Никогда ни за что больше их ни о чем не попрошу! Почему в Британской национальной библиотеке нет отдела по истории эльфов? Или в Гугле? Есть только один человек, к которому я могу обратиться. Если это существо можно назвать человеком…
— О, Фелисити, ты вернулась?
Вот черт! У Симоны сегодня смена! Именно в залах с 19-го по 24-й, рядом со мной.
— Я ищу мою папку с эскизами. Думала, тут забыла, — соврала я.
— Я ничего не находила, — вздохнула Симона, — спроси у мистера Биглоу. Он хранит все найденные вещи.
Только его мне не хватало!
— Но не говори ему, что ты одна из этих сушеных студентов-художников, которые часами пялятся на полотно и изучают каждый штрих, — усмехнулась Симона.
Я натужно улыбнулась и побыстрее отошла от изображения Авалона.
— Почему эта картина такая мрачная, — продолжала Симона, разглядывая полотно с изображением Авалона, — почему художник изобразил небо таким тревожным? Здесь так мало солнца. И эти овцы… или кто они там… от них как будто по-настоящему несет навозом…
Я краем глаза заметила в картине движение, заморгала и потянула себя за мочку уха. Я где-то читала, что этот жест используется как тайный код. Надеюсь только, что и Тень тоже об этом где-то когда-то читала. Вернее, читал.
— Тебе что-то в глаз попало? — забеспокоилась Симона.
