— Какая мишень? — растерянно пробормотал он.
— Молодой парень, на таможне работает, — пояснил Петровский. — Муж двоюродной сестры носителя. Он, по молодости лет, отличился не в лучшую сторону и носитель, как, собственно, и Тень, поимели на него приличный зуб.
— Моральные принципы Тени чаще всего не совпадают с принципами носителя. У них же совсем другая мораль.
— Но ненависть часто служит отличным проводником, — заметил Петровский. — Хотя, если есть желание удариться в теорию, добро пожаловать к Вепрю. Он у нас главный теоретик.
— Раньше он был еще и прекрасным практиком, — ответил Николай Сергеевич и спросил завистливо:
— Всем расскажем — источник иссякнет…. Так что не волнуйся, Коля. Завтра вопрос с твоими Тенями мы уладим. Итак, все?
— Постой! — вспомнил Николай Сергеевич главное. — Кто будет руководить операцией?!
— Как кто? — оторопел Петровский. — Конечно, Вепрь. Он и сейчас отличный практик, Коля.
Николай Сергеевич молча опустил трубку.
Лучшей кандидатуры он и придумать не мог. Много лет назад Вепрь был главным чистильщиком. Именно он ликвидировал первых самых опасных Теней. Именно он обучал и взращивал Шершня. И именно он когда-то давным-давно загнал пробудившуюся Вспышку туда, откуда она вчера появилась — в небытие.
Команда
1
Вечером дома состоялся грандиозный скандал.
— Боже мой! — обалдела Ирина, увидев его разбитое лицо и распухший нос. — Кто это тебя так?
— Мало еще. Не добили, — заметила Мария Захаровна, степенно удаляясь в свои апартаменты.
Олег с каменным лицом снял куртку.
— На работе повздорили, — ответил он.
— Мы теперь можем ехать? Вы закончили?
— Только завтра.
Ирины немедленно разрыдалась и убежала в комнату.
Честно говоря, Олегу и самому очень хотелось сесть и поплакать.
Он снял обувь и зашел за Ириной следом.
Сквозь всхлипывания, вздрагивания и слезы жены, Олег сумел по крохам собрать достаточно целостную картину ее беседы с тещей.
Олег Марии Захаровне никогда не нравился. Она, прописав его к себе после свадьбы, наивно поддалась на уговоры любимой дочери. Думала помочь молодым. Оказалось, пригрела змею. Гадюку, посмевшую оскорбить в ее доме дорогую и любимую Настю. И правильно, что прощения гадюке в образе твоего мужа нет. Его и быть не должно, прощения этого. Да, Ирочка, ты, конечно, моя дочь, но он…
Если ты настолько глупа, что все еще любишь своего слизняка, если готова ради него навсегда разойтись со своей сестрой и матерью, то беги. Беги и не возвращайся. Если не успеешь, то пеняй на себя. Муженек твой тебя точно под эшафот подведет. Я ведь говорила еще на свадьбе, тебе, дуре. Не вяжись с такими, как он.
Лицо Олега с каждым новым куском мозаики становилось все злее. Черт, да кем, Ир, твоя маманя себя возомнила? Господом богом, что ли? Кто ей и Насте дал право судить, кто хорош, кто плох? Да не пошли бы они обе…
Тут же из другой комнаты вмешалась теща, предложившая Олегу оказаться посланным самому и оставить Настеньку, бедную деточку, живущую с развратником, алкоголиком и тунеядцем в покое. Только было успокоившаяся и смерившаяся с завтрашним отъездом, Ирина немедленно встала на сторону Олега. Мама и дочь кричали друг на друга почти час, пока Олег сидел в ванной, отмачивая под ледяной водой все еще опухающее лицо.
Проснулся Олег от работающего телевизора.
Поднял голову.
Ира гладила его рубашку.
— Тебе можно не ехать? — спросила она, не оборачиваясь, каким-то шестым чувством ощутив его пробуждение.
— Нет, — глухо сказал Олег.
— Ты уверен?
— Да.
— Ты знаешь, настолько это опасно?
— Знаю.
— Там сегодня может быть Настя, — повернувшись, сказала она. Лицо ее почти неуловимо дергалось от огромного нервного напряжения, сжигавшего Ирину изнутри. — Ты готов к встрече?
Олег поднялся.
— Я постараюсь ее не убить, — ответил он.
— Мне уже все равно, — безразлично сказала Ирина. — Если встанет вопрос: либо мы, либо она — убей. Я никогда тебя не осужу, чтобы ты не сделал. Единственное, чего я боюсь, — она успеет первой. Но тогда, за тебя буду мстить я.
— Если я не вернусь сегодня, — произнес Олег. — Убегай. Спрячься. Постарайся переждать грозу. Обещай мне.
— Олежа…
— Обещай!
Она обняла его и немного постояла рядом, прижавшись всем телом.
Отстранила.
— Обещаю, — сказала Ира. — Честное слово, обещаю.
Она провожала его, словно на войну.
Одеваясь, он посмотрел на стол. Там, вместо одного обычного оберега лежало три.
— Что это? — спросил Олег.
Ира поднесла к его губам чашку с резко пахнувшим варевом.
— Пей, — сказала она. — Это вся защита, которую я могу тебе дать.
Содержимое чашки напоминало вкусом микстуру от кашля, которую Олег сильно не любил в детстве. Выпив его залпом, он посмотрел на Ирину.
— Надевай амулеты, — сказала она, — и будь молодцом.
— Я буду.
— А ты изменился за эти два дня, — произнесла Ирина, пристально его рассматривая. — Очень сильно. И аура твоя изменилась. Стал серьезным, собранным, не обижайся только, но, настоящим мужчиной.
— А кровь на руках…?
Она отрицательно покачала головой.
— Даже стало еще хуже.
Олег поиграл желваками. Все против нас, подумал он. Даже небеса.
— Запомни, что ты мне обещала, Ир, — сказал он.
— Я помню, — кивнула жена и впервые за все это длинное утро, неуверенно улыбнулась.
2
Приехал Олег на работу в девять часов.
Леночка прибыла в несвойственные ей девять тридцать. Очевидно, ей тоже не спалось. Налив себе кружку кофе, и поздоровавшись из приемной, она унеслась в туалет замазывать косметикой черные круги под глазами.
Впрочем, Олег тоже сегодня прибегал к косметике.
Обнаружив утром в ванном зеркале свой распухший нос, и обнадеживающе расплывшиеся синяки под глазами, он немедленно воспользовался Иркиным тональным кремом. Опыта у него было мало, но получившимся в результате лицом Олег оказался вполне доволен. Мило и хорошо, подумал он, рассматривая получившийся результат в зеркале ванной. Даже, наверное, темные очки не нужны. Жаль, только что нос, занимавший теперь половину лица, было совершенно невозможно исправить косметическими средствами.
