– Место тут при чем? Если ты лагерь на Елисейских Полях поставишь, там все иначе, что ли, будет? – Седой зэк полез правой рукой в карман за папиросой. – Если довезешь, я тебя убивать не стану. Передай Берензону, чтобы учился играть в шахматы. Я – в форме Неверова, с документами Неверова и знаю больше, чем знает Неверов. Поймают меня, я за собой весь Безымянлаг потащу.
Вместо ответа Миша ударил локтем по руке с пистолетом. От боли в избитом плече седой выронил оружие. Водитель отпустил руль, из его рукава вылетела опасная бритва. Дед успел прикрыть шею, лезвие рассекло перчатку, глубоко войдя в ладонь. Машина вильнула, заскользила по дороге и, вылетев из колеи, ушла в кювет, взрывая носом снег. Седого бросило вперед, ночь хлынула в кабину через разбитое стекло и затопила все вокруг.
Наступило 2 декабря 1941 года. До подъема в Безымянлаге оставалось чуть меньше часа, но многие уже не спали или еще не ложились. Далеко, на Красной Глинке, в свете фар грузовика стоял, кутаясь в пальто, Берензон. Его маленькие руки раскраснелись от холода, он сжимал и разжимал кулаки, глядя, как бригада могильщиков опускает в неглубокие ямы гробы с телами охранника Жени и Вити. Могильщики торопились, еще не зная, что с кладбища поедут в место похуже этого – Елшанский карьер. Скрюченный труп Александра Константиновича Зимонина никак не хотел помещаться в ящик. Берензон отвернулся, чтобы не видеть, как его туда запихнут, из-под его очков, наверное, от холода, текли слезы.
В больнице врач Шеин встал, разбуженный плачем младенца. В горле у него горел сушняк, и Шеин жадно глотал воду, стараясь не смотреть на отражение опухшего небритого лица.
Серов смотрелся в зеркало заднего вида, машина ехала к лагерю. Лейтенанта переполняла ярость: он понял, что проиграл, но пока не понял где.
В натопленном блатном бараке Марков криком разбудил безымянную кошку. Ей все равно, что Маляр ничего не знает о Неверове, она лижет свою ногу.
Иван Андреевич, скрючившись, лежал на голых холодных нарах шестьдесят третьей палатки. Зэк-крестьянин выдал ему «Сталинскую стройку», он засунул ее под фуфайку, чтобы было теплее. Неверов думал о том, как все могло так измениться за три дня; теперь он нужен всем в лагере. Но это знание не грело.
Десятник проснулся от собственного кашля, его лихорадило, ему снилась еда.
Валентинов дописывал статью об отличном питании ударников в лагерных столовых.
От котлов поднимался пар, повара закидывали в них немытые капустные вилки.
В закрытой маленькой комнате рядом с кухней на коленях, повернувшись к востоку, сидел Ахметов; он перекладывал деньги из тайника под кафелем.
Алия заваривала чай. Она волновалась за Зою, так и не позвонившую из Куйбышева, и не могла уснуть из-за того, что Геннадий Андреевич всю ночь ходил по кабинету, сотрясая весь штаб дыхательной гимнастикой по Мюллеру.
Морозов опять уехал в Куйбышев, оставив лагерь на него, и Чернецов гнал Сережу заводить «ГАЗ-61».
Водитель неохотно поднимал голову от подушки.
Другой шофер в десяти километрах от него пока своей головой не владел, но сознание начинало потихоньку к нему возвращаться. Миша вытер кровь, стекавшую из обеих ноздрей. В его глазах еще немного двоилось, он попытался завести свой грузовик, но ничего не вышло. В карманах было пусто – ни денег, ни папирос, ни паспорта. И еще пропал шарф.
Кто-то выкинул пропитавшуюся кровью шерстяную ткань на обочину. Поднявшийся ветер подхватил шарф и, повесив на ветках дерева, полетел дальше, подгоняя в спину мужчину с короткими седыми волосами. Человек застонал, стягивая с руки пропитанную кровью перчатку, и умыл руки снегом, оставив на сугробе красные льдинки. Перед поездом надо зайти в аптеку, потом купить костюм и позавтракать. До рассвета он будет в Куйбышеве. Безымянка осталась позади.
Послесловие
Прежде всего я выражаю благодарность авторам книги «Строго секретно. Особстрой-Безымянлаг. 1940–1946» А.В. Захарченко и А.И. Репинецкому. Их труд содержит более 500 страниц архивных документов Безымянлага. Книга обязательна для прочтения всем, кто интересуется историей Безымянки.
Для воссоздания деталей быта я также использовал воспоминания заключенных ГУЛАГа, размещенные на sakharov-center.ru. Утренние и вечерние сводки с фронта от 29, 30 ноября и 1 декабря 1941 года, появляющиеся в повествовании, позаимствованы с сайта pomnivoinu.ru. У них очень удобный календарь и поиск по дням.
Я также пользовался сборником «Военно-промышленный комплекс Куйбышевской области в годы ВОВ (1941–1945 гг.)», изданным в 2005 году, составители которого по традиции советской историографии избегали упоминания Безымянлага. Интервью с конструктором Ильюшиным из газеты «Волжская коммуна» от 29 ноября 1941 года взято оттуда же.
«Безымянлаг» – это художественное произведение, а не исторический труд. Тем не менее я старался отталкиваться от архивных документов. Основная сюжетная линия является вымыслом, но многие наиболее пугающие сцены – к сожалению, правда.
Так, в докладной записке начальника оперативного отдела Безымянлага 10 января 1942 года говорится: «В ночь с 27 на 28 декабря 1941 г. на промплощадке 18 завода заключенными был похищен авиационный спиртовой клей, который тут же был распит, в результате чего последним отравились 15 человек, умерло от отравления 10 человек…
В октябре месяце 1941 г. на промплощадке 18 завода группа заключенных во главе Красникова, воспользовавшись отсутствием охраны на рампе 130 склада Главснаба, похитила 17 бидонов древесного спирта, спрятавшись в траншею, распили часть похищенного спирта, в результате отравилось и умерло 41 человек.
Аналогичные факты имели место 22 декабря 1941 г., на 7 и 4 лагерных участках 1 района, 29 декабря в 3 корпусе 24 завода».
В записке заместителя начальника оперативного отдела от 16 февраля 1942 года написано следующее: «…На самом деле на кладбище имеется огромное количество (свыше 250 единиц) непогребенных, и количество их не уменьшается…
В большинстве случаев гробы с усопшими закапываются в землю на 40–50 см…
…25.1.42 г. в числе партии гробов, доставленных с 3-го участка 4-го района, доставлен один гроб с усопшим, у которого отсутствует голова…»
Если упоминать документы с доказательством всех деталей жизни и быта, описанных в «Безымянлаге», это займет больше места, чем сам роман. Поэтому я привожу здесь сокращенную версию речи прокурора лагеря Бахарова, произнесенной 23 декабря, то есть через три недели после описываемых в романе событий. Она дает хорошее представление о ситуации в лагере.
Из протокола совещания работников лагерных подразделений, созванного начальником правления Особого строительства НКВД СССР и Политотделом по вопросу состояния работы в Безымянском лагере
Секретно. 23 декабря 1941 г.
Выступление прокурора строительства товарища Бахарова.
