Надя, младшая, живет в Нетании, в Израиле, и все у нее вроде хорошо, но все не по-нашему, не так все. И чего уехала? И там не своя, своей не станет, и тут все оборвала… Дай, Господи, мой маленькой, Надёхе моей…
На дороге, на мокром асфальте, лежал черный кот. Люба трижды перекрестилась. Потом сняла с головы платок и завернула в него мокрое безжизненное тело.
Дождить совсем перестало.
В спортивный зал сырая от вновь припустившего дождя Любуня вернулась в пятом часу утра. Вигнатя демонстративно не спала. Дарья тоже оторвала голову от подушки:
– Сатану хоронила, спи! – честно ответила Любуня.
Вигнатя выразительно фыркнула.
г. Казань. Памятник Казанской кошке
г. Тюмень. Угол ул. Республики и ул. Первомайской
Сидящий на гранитном валуне бронзовый кот Тотти (по-шведски правильнее Тутти) – полосатый любимец Эдит Ирене Сёдергран (финская поэтесса), которого застрелил Галкин, ее сосед по усадьбе. По другой версии Тотти умер на могиле Эдит от тоски. Эта скульптура выполнена финским скульптором Ниной Терно и установлена в поселке Рощино.
Памятник подопытной кошке. Скульптор А. Г. Дёма, архитекторы С. Л. Михайлов, Н. Н. Соколов. Установлен во дворе главного здания Петербургского государственного университета. Адрес: Университетская наб., 9
Из серии «Памятники Киева». Барельеф кота Бегемота на фасаде одного из домов на Андреевком спуске.
Глава 23. Навигатор
– Сыны Иудины жили к северу от Мертвого моря, там описано подробно.
– с картой?))
– почти!))
– да ладно!
– сейчас я тебе кусок из инета кину
– ???
– на юге идет он к возвышенности Акраввимской, проходит Цин и, восходя с южной стороны к Кадес-Варне, проходит Хецрон и, восходя до Аддара, [идет по западной стороне Кадеса,] поворачивает к Каркае, потом проходит Ацмон, идет к потоку Египетскому, так что конец сего предела есть море.
– ты думаешь, я это прочла и запомнила?!?!?!
«Картография земли обетованной»
Книга Иисуса Навина. Глава 15
Выдержки из SMS-переписки двух молодых людей
Салим заряжался минут сорок. За это время Ева успела спокойно поужинать с няней, подкормить «зайца желаний» в контакте (такая прикольная шняга, анриал, просто вынос мозга!), отправить десяток коктейлей в ответ, отметиться на стене у Кирпича («Кирпичная стена» – самая кирпичная стена в их классе!) и почистить перед сном зубы.
– А под душ? – напомнила Инна, заметив, что «малышка» успела переодеться в пижамку.
– Инусик, чмоки, спать вырубаюсь, чессло, сил нет ващще, – скорчила рожицу Евгения и сладко зевнула.
– Ох, распустила я тебя, – покачала головой Инна. – Ночи в Инете, чему тут удивляться. Конечно, уж на душ сил нет.
– Уж на душ нет силуш, – пропела Ева, мимоходом примечая, что эту строку надо бы записать, а то забудется.
Инна занялась погружением тарелок в посудомойку. А Ева прошла к себе и залезла под одеяло, взяв с собой мобилку.
Пока они с няней ужинали, у юной землянки созревал подробный и окончательный план относительно Макса, Салима, бабушки, бабушкиного дома и вообще всего на свете. А сейчас он дозрел. Значит, так.
Степ намбер ван. Подробненько узнать, что за птица этот Салим, и что за финт ушами устроил ее братик. Шаг намбер ту. Как-нибудь по-любэ выцарапать у этого чувака Са-ли-ма «аргентинский телефон» так, чтобы Макс об этом ни-ни. Шаг намбер три. Отправить себе самой на свой телефон с «аргентинского» еще эсэмэски про Библию (для конспирации), а среди них еще эсэмэски типа с угрозами… не, не так! Не с угрозами! А типа «нам надо встретиться и т. д.». Ну и шаг номер последний. Типа ее, в смысле Еву, украли!!! Вот так!!! Пусть она, в смысле бабушка, поволнуется и поймет, что значит – потерять внучку! Пусть она поймет, что совершенно неважно, что внучка не читает древних сказочных книг и… ну, не сказочных, а этих… утопических, вот! Что родная внучка – это по-любэ родная внучка, а сиротинушке можно подарить сто баксов на счастье, или штуку баксов на пропитание, но не дом же с квартирой в центре Москвы! И вот поймет это бабушка, и скажет: «Ах, где моя Евочка, моя кровинушка? Пусть вернется моя радость, мое солнышко! Не буду я мучить ее Библией, отвезу ее в Париж и там брошу…» Не, стоп, почему «брошу»? Ну неважно. Короче, все будет в итоге хорошо.
План был великолепен. Осталось облечь его подробностями и реализовать. Где она станет жить, пока будет украденной? Жить было решительно негде. У друзей? Друзья-то не выдадут, но вот их предки… В какой-нибудь гостинице? Это лучше, но бабушка может обзвонить гостиницы, и узнать, ведь прописывают в гостиницу строго по паспорту… Еще можно снять квартиру. Но это тоже прабл: через агентство – опять же узнают. У зазывал на улице – опасно, мало ли, вдруг еще попадешь в какое-нить рабство, вон сколько жутиков по тиви про всяких красивых девушек, которых – бац! – и тютю…
«Буду жить в землянке! – решила Ева. – Или там по ходу соображу, где. В конце концов, это не первый пункт плана, пока еще до него дойдет!» И Ева приступила к реализации степа намбер ван: позвонила Салиму.
Они говорили долго, часа полтора. Потом попрощались. А потом опять говорили, почти до утра.
В пять утра Ева опять позвонила:
– Слышь, а чего тебе вечернего поезда ждать, когда можно на автобусе в столицу дернуть.
– Где я тебе автобус-то возьму? Какой автобус? И кто мне скажет, когда он идет? Тут ни души нет.
– На вокзале ни души нет?!
– Але, меня с вокзала выгнали!
– Ах, да…
– А ты где сейчас?
– В парке каком-то.
– В каком?
– В уродливом! Ну сквер обычный. Маленький.
– Адрес у этого сквера есть?
– На фиг тебе адрес???
– Я посмотрю по карте, как тебе идти к автобусам. И ты сможешь приехать в Москву раньше. Смотри, сейчас пять, а первый автобус – в шесть. И в четырнадцать-тридцать ты в Москве.
