— Но я же большая трусливая квашня!
— Тем больше смысла сделать это сейчас, когда ты на него злишься.
Не все так просто…
— Я не знаю, как быть. И наверное, не узнаю, пока с ним не увижусь. Я позвоню тебе попозже. Мне что-то нехорошо.
— Чувствуй себя как угодно, главное — уноси ноги от этого недоделка раз и навсегда.
— М-м-м…
День тянулся около тридцати четырех часов. Я пыталась сосредоточиться, но это оказалось не так-то легко. Сердце колотилось, мне с трудом удавалось усидеть на месте. В голове крутилась одна и та же мантра: жизнь без Алекса. Жизнь без Алекса. Как давно я обдумывала такую возможность — если только вообще обдумывала? Я вспомнила его лицо в тот день, когда мы замыслили трюк с записью, — как он сказал, что любит меня… Внутри у меня все сжалось. Но если Алекс действительно меня любит, почему не ведет себя соответственно? Сначала выкаблучивается, потом рассыпается в извинениях.
Господи, почему здесь так тесно! Сейчас бы пробежаться, наверняка помогло бы.
— Взбодрись, не все ужасы в этой жизни сбываются. — Стив подмигнул мне.
— Знаю. Но почему бы мне не двинуться дальше? Или стоит трудиться только над тем, что уже есть?
— Совсем спятила, — удивился Стив.
Наконец я была свободна. Из офиса я вылетела со скоростью, ненормальной даже для меня. Мы встречались с Алексом в модном баре в Ковент-Гарден. Добравшись до места, я обнаружила, что он уже там: сидит спиной ко мне, в своей кожаной куртке, печальный и подавленный, нянчит свое пиво и смотрит в пространство. У меня сжалось сердце. Захотелось броситься к нему, обхватить, прижать к себе. Алекс оглянулся на дверь — и увидел, как я стою на пороге и смотрю на него. Он молча вскочил, подошел и обнял. Я прижалась к нему и закрыла глаза. Слезы потекли сами собой.
— Пожалуйста, не бросай меня, — произнес Алекс.
— Никогда больше так не поступай!
Лицо его посерело, стало жестким.
— Знаю. Знаю.
— Хватит этих чертовых разборок! Ведешь себя как последний подлец, а я прощаю!
— Ш-ш. Угомонись и сядь.
Мы сели за стол.
— Выпить хочешь?
Я ограничилась кофе. Пока Алекс ходил за ним, я смотрела в стенку и ломала голову, что же ему сказать.
Алекс вернулся и сел напротив меня, мы молчали. Наконец я сглотнула и выложила все. Я жаждала услышать, как Алекс начнет возражать мне. Скажет, что я ему нужна.
— Алекс, думаю, нам некоторое время лучше не видеться.
Он сидел неподвижно. А потом, к моему неимоверному облегчению, произнес:
— Пожалуйста, не делай этого, Мел. Пожалуйста.
— Назови хоть одну причину. С тех самых пор как ты вернулся, это… это просто была оплеуха за оплеухой.
— Ты не можешь закончить все только потому, что я напился и не смог заехать за тобой!
— А я и не поэтому заканчиваю. Я заканчиваю потому, что ты являешься пьяный, оскорбляешь моих подруг, дерешься с моими друзьями, унижаешь меня и даже себе в этом не признаешься. Список достаточный?
Алекс коснулся моей руки и посмотрел в потолок, словно собираясь с мыслями.
— Мел, я должен тебе кое-что сказать… — И тотчас поправился: — Точнее, я тебе не могу кое-чего сказать. Но, если начистоту, если бы ты все знала, это многое изменило бы.
— Выкладывай. Иначе дело не пойдет.
— Хорошо. Словом, Мел, я той работы не получил. В звукозаписи. Парень, который обещал мне помочь… он не отвечает на звонки, не желает встречаться… Короче, полный облом.
Вид у Алекса был несчастный.
— Не думаю, что я смогу прорваться туда. Мне двадцать девять, а им теперь нужны одни шестнадцатилетки.
Я ждала продолжения.
— Я не знаю, как заработать на жизнь. Я никогда ничем толком не занимался. Вообще моя жизнь по большому счету — дерьмо.
— Спасибо…
— Кроме тебя. Я думал об этом — пытался использовать всякие методы, которых нахватался в Индии, помнишь? Пытался разобраться во всем. И по-моему, дело в том, что на подсознательном уровне я считаю себя недостойным тебя. Потому я тебя и отталкиваю, пытаюсь таким образом убедиться, что ты меня все-таки любишь.
— Чушь. Это худшее оправдание, которое я когда-либо слышала.
— Очень жаль, что для тебя это чушь, — заявил Алекс. — Жаль, что такую важную полосу моей жизни ты оцениваешь как чушь.
Он уставился в пустой стакан.
— Я ее так не оцениваю, — ответила я. — Просто не понимаю, почему в отместку за свои несчастья надо делать мне гадости.
— Знаю. Не надо. Это подло. Вот я и стараюсь найти этому объяснение. Ты — последний человек в мире, которому я хотел бы причинить боль. А так получается, что все-таки это делаю, почти каждый день. Я думаю… Думаю, ты прекрасно со всем справляешься, у тебя хорошая работа…
— У меня отвратная работа!
— И ты в ладах сама с собой.
— Я… я… я просто яичница-болтунья!
Алекс с любопытством посмотрел на меня:
— Как бы там ни было, твоя жизнь идет по уже накатанной колее, и я тебе не нужен. Я просто пытался предостеречь тебя от такого раздолбая, как я. Чтобы ты порвала со мной… Но на самом деле я этого вовсе не хочу. Я хочу тебя.
— Да ты никогда и не думал обо мне! Не думал даже тогда, когда я очутилась в Кэмдене, за много миль от дома, с больной ногой.
— Поверь мне, думал. Думал о тебе всю ночь. Тогда я и начал разбираться, почему наши отношения складываются подобным образом.
— Они так складываются потому, что ты большая эгоистичная свинья.
— Нет, Мел. Это потому, что я боюсь… боюсь силы моих чувств к тебе.
Алекс яростным движением отбросил прядь волос, упавшую ему на глаза.
— Честно. И я хочу поверить в себя, чтобы быть с тобой.
Я сощурилась.
— И больше я бояться не намерен, — продолжил Алекс.
— Да уж.
Он крутил в руках пустой стакан.
— Нет. Я хочу раз и навсегда разобраться в своей жизни. Мел, я думаю… — Он бросил на меня быстрый взгляд и снова уставился в стол. — Если ты согласишься остаться со мной… все-таки согласишься… если ты еще не ненавидишь меня так, как я сам себя ненавижу, думаю, мы могли бы… если бы ты простила меня, если бы дала еще один шанс, может, мы… будем жить вместе? Хоть немного. Просто чтобы проверить, осилим ли мы следующий шаг. После Рождества, я думал — не поискать ли нам где-нибудь комнату или квартиру?
От неожиданности у меня отнялся язык.
— Мы толком друг с другом и не общались с тех пор, как я вернулся, — ораторствовал Алекс. — Вечно заняты, вечно беспокоимся из-за чужих дел, а о собственных позабыли. — Он с надеждой взглянул на меня. — С тех пор как я уехал в Фулхэм, мы почти не видимся.
