— Ты уехал подальше, — уточнила я. — За четыре тысячи миль.
— Да, но я же вернулся. Я пытался разобраться в себе. Привести свою жизнь в порядок. Я объяснял тебе, что просто не хотел форсировать события. Но теперь я заново все обдумал. И понимаю, что ты была права на все сто. Мы созданы друг для друга.
Я и забыла, что это была моя собственная мысль.
— Будем ходить по магазинам. Сделаем это нашей традицией. Ну, что думаешь?
Алекс смотрел на меня; я отметила его спокойствие. Потом я опустила глаза и увидела, что он нервно постукивает ногой, будто отбивает танцевальный ритм. Внезапно я ощутила, как же сильно меня влечет к нему.
— Не знаю, что и сказать, — проговорила я. — Выходит, я все это время провела с твоим злым близнецом?
Алекс сжал мою руку:
— В некотором смысле — да.
Я отняла руку:
— Ты меня пугаешь.
— Извини. Я вчера раздумывал над этим до глубокой ночи.
— Понятно. — Я разглядывала скатерть, уши у меня горели. К такому я не привыкла. В моем мире «встретимся, поговорим» означало услышать, что у кого-то что-то не ладится на служебном, любовном или дружеском фронте. Я мрачно подумала, как справляется с такими проблемами Лили, знаменитая подружка Аманды. Ей же, наверное, делают предложения пятнадцать раз на дню. А она просит ухажеров сначала купить ей квартиру, после чего посылает их куда подальше, а квартиру оставляет себе.
— Тебе не обязательно решать все прямо сейчас, — прошептал Алекс, заботливый король хиппарей.
— Разве?
— Конечно, нет. Я не хочу на тебя давить. — И он вдруг расплылся в знакомой ухмылке. — Хоть ты и сводишь меня с ума, тыквочка.
Вот это уже больше похоже на него.
— Значит, у тебя не в порядке с психикой?
— Я на грани отчаяния.
— Хорошо. Для тебя полезно. — Я откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди.
Алекс встал и, не говоря ни слова, принес нам еще по чашке кофе. Я разглядывала его широкую спину, пока он стоял у стойки бара.
Внезапно меня охватило возбуждение. Жить вместе! Проводить в постели долгие, ленивые воскресенья, вместе готовить, ходить по магазинам, болтать всю ночь напролет, плескаться в ванне. Больше никаких возвращений домой в одиночестве, никаких пустых квартир! Собственно, квартира и не была пустой, но в ней так не хватало тепла. Званые вечера и приглашения на двоих. Конечно, это все буржуазно и нудно… но это мне так нравилось! Алекс все еще торчал у стойки, нервно барабаня пальцами по деревянной поверхности. Мое сердце смягчилось. Легко ли ему было попросить об этом? Наверняка не один час думал. А ему ведь еще надо Чарли все рассказать. Ура! А я все выложу Аманде, которая вечно давала мне понять, что я, с ее точки зрения, для Алекса недостаточно хороша. И — боже мой! — я встречусь с его родителями. В моем воображении сразу возникли парочки из рекламы мебели — они вечно из-за чего-то дрались подушками. Вот и мы так будем. А куда мы отправимся?
Алекс получит от родителей на Рождество крупную сумму, и мы вложим деньги во что-нибудь замечательное. А если повезет, то они и ренту нам назначат… К тому времени, когда Алекс вернулся с двумя капуччино, я уже выбирала материю для занавесок.
Алекс плюхнулся за стол.
— Признайся, уже обдумываешь цвет занавесок.
— Не говори ерунды. Я пытаюсь все как следует взвесить.
— Что тут взвешивать? Мы же не жениться собираемся.
— Полагаю, что нет.
— Давай, тыквочка, скажи «да». Это будет классно. Обещаю быть смирным. Ни Чарли, ни регби, только преданность тебе двадцать четыре часа в сутки.
— Лясивый кобель, — сказала я.
— Просто мою душу переполняют благие намерения, — поправил Алекс. — Боже, не дай мне остаться непонятым.
Я смотрела на него.
— Во что же я на этот раз впутываюсь?
— Ты говоришь «да»?! Она сказала «да»! — завопил Алекс на весь бар. Будучи англичанами, а не американцами, посетители не разразились аплодисментами, а лишь недовольно оглянулись на нас, как на пару горластых идиотов.
Остаток вечера мы провели, увлеченно обсуждая, где, как и когда. Мы сошлись на чем-нибудь милом и перспективном в Северном Лондоне. Я уведомлю Линду за два месяца, и мы начнем поиски квартиры после Рождества. Поиски квартиры! Я была вне себя от возбуждения. А потом мы отправились домой и всю ночь напролет занимались любовью, чтобы отметить начало новой эпохи.
— Советую продолжать в том же духе, — с чувством пожелала я Алексу, когда мы лежали, сжимая друг друга в объятиях. — Решительно и исключительно, это твой последний шанс.
— Знаю, — сонно пробормотал он. — И слава богу, что я его получил.
Глава тринадцатая
Фран была в ярости. В неукротимой, не поддающейся описанию ярости. Она почти онемела от бешенства и только осведомилась, почему я сразу не продамся работорговцам, если уж мне по душе такой образ жизни. Я понимала ее чувства, но слушать это все равно было неприятно, тем более что Фран явно переборщила.
— А знаешь, в чем дело? — гаденьким голосом спросила Фран, исчерпав все прочие доводы. — Просто Чарли надоела его компания.
— А тебе откуда знать?
— Между мной и Чарли царит… взаимопонимание, — сообщила она.
— Ты с ним виделась?
— Может быть.
— Но… Но так нельзя! А как же правила?
— Правила можно изменить.
— Черт. Так ты, значит, была там? Видела там вчера вечером Алекса?
— Плевала я на твоего Алекса с высокого дуба, — отозвалась Фран.
— А знаешь что? Я плевала на твоего Чарли. Можешь хоть Стивена Хоукинга[19]укатать — мне по фигу. Я не собираюсь лезть из-за этого на стенку. Дашь ты мне наконец поступать так как мне нравится?
Фран вздохнула:
— Может, закроем эту тему? Мы так только поссоримся.
— А сейчас мы что делаем?
— Ладно, проехали. Где-нибудь через полгода загляну к тебе и, как водится, соберу тебя из кусочков.
— Тебе нужно, чтобы последнее слово всегда было за тобой, да, Фран?
— Нет, только когда ты собираешься соединить жизнь с полным уродом.
Я повесила трубку.
Энгус звонил и оставил сообщение, но я не ответила. Не хотелось лишний раз вспоминать тот вечер. Мы тогда немного зарвались, но теперь я решила придерживаться политики невмешательства. Решение принято: сосредоточусь на своих отношениях с одним-единственным человеком. Следующие два дня голос Энгуса на автоответчике бубнил с каждым разом все более смущенно, а потом он и вовсе перестал звонить. А у меня не было времени, чтобы по нему скучать.
