— Разбираете вчерашнюю баталию, джентльмены? — Шуазель, шедший мимо, присел на корточки над чертежом. — Очень сожалею, что пропустил начало. — Мундир у него запылился, галстук весь пропотел. Похоже было, что он не переодевался с прошлого вечера, и белки глаз у него покраснели.
— Вы, верно, всю ночь не ложились? — спросил Лоуренс.
— Мы с Кэтрин… с Харкорт посменно дежурили при Лили — та ни за что не хотела оставаться одна. Обоим удалось немножко соснуть. — Шуазель зевнул во весь рот, чуть не свалился набок и сказал поддержавшему его Лоуренсу: — Мерси. Я вас оставлю — нужно принести Кэтрин поесть.
— Ступайте отдыхать, я сам принесу, — сказал Лоуренс. — Отчаянный все равно спит, и мне нечего делать.
У самой Харкорт сна не было ни в одном глазу. Все еще бледная, но значительно успокоившаяся, она отдавала команды своему экипажу и кормила Лили из рук парной говядиной. Ласковые, подбадривающие слова нескончаемым потоком текли с ее уст. Лоуренс принес ей хлеба с беконом. Харкорт, не желая отвлекаться, протянула окровавленную руку за сандвичем, но Лоуренс уговорил ее отойти чуть в сторону, умыться и поесть толком, оставив при Лили своих офицеров. Лили продолжала заглатывать мясо, поглядывая на Харкорт золотым глазом.
Шуазель вернулся, когда капитан еще не закончила завтракать, без галстука и мундира. За ним шел слуга с горячим кофейником.
— Ваш лейтенант ищет вас, Лоуренс. Отчаянный зашевелился. — Шуазель тяжело опустился на землю рядом с Харкорт. — Я так и не уснул больше — кофе меня взбодрил.
— Благодарю вас, Жан-Поль. Буду только рада вашей компании, если вы не слишком устали. — Харкорт пила уже вторую чашку. — А вы, Лоуренс, идите скорей, успокойте Отчаянного. Спасибо, что заглянули.
Лоуренс откланялся, испытывая неловкость впервые после того, как преодолел шок от знакомства с ней. Она, видимо совершенно бессознательно, прислонилась к плечу Шуазеля, а тот смотрел на нее с нескрываемой нежностью. Она совсем еще молода, невольно подумал Лоуренс, и приглядеть за ней некому.
Впрочем, не будь даже эти двое так измучены, в присутствии Лили и всего экипажа ничего дурного с ними не произойдет. Лоуренсу обстоятельства никак не позволяли остаться, и он поспешил к Отчаянному.
Остаток дня он провел спокойно. Сидя, на своем обычном месте в изгибе передней лапы Отчаянного, Лоуренс писал письма. В море, где досуга было более чем достаточно, он завел обширную переписку, и теперь приходилось наверстывать упущенное. Мать за истекшее время написала ему несколько раз, второпях — видимо, втайне от мужа. Письма от нее, во всяком случае, приходили без почтового сбора, и Лоуренс при получении сам их оплачивал.
Отчаянный с лихвой вознаградил себя за скудный вчерашний ужин. Лоуренс прочитал ему письма, и дракон добавил от себя приветы леди Эллендейл и Райли.
— И попроси капитана Райли передать мои наилучшие пожелания команде «Надежного». Кажется, что это было давным-давно, правда, Лоуренс? Я уже столько месяцев не пробовал рыбы.
Такой способ отсчета времени позабавил Лоуренса.
— Да, случилось много всего. Странно думать, что с тех пор не прошло и года. — Он запечатал конверт, надписал адрес. — Надеюсь, что у них там все хорошо. — Это письмо было последнее, и Лоуренс, примиренный со своей совестью, положил его на внушительную стопку других. — Роланд, — позвал он, и девочка прибежала, оторвавшись от игры в камушки. — Отдайте это курьеру.
— Сэр, могу я отпроситься у вас на вечер? — неуверенно спросила она, беря письма.
Он пришел в недоумение. Несколько крыльманов и мичманов обратились к нему с такой же просьбой, желая, видимо, сходить в город. Их он отпустил, но чтобы десятилетний кадет, не будь он даже девочкой, в одиночестве слонялся по Дувру?
— Вы просите только за себя или за кого-то еще? — Возможно, кто-то из старших пригласил ее на совершенно невинную прогулку, реши Лоуренс.
— За себя, сэр. — Она смотрела с надеждой, и Лоуренс подумал даже, не пойти ли с ней самому — но без него Отчаянный вновь мог предаться мрачным думам о недавнем сражении.
— Может быть, в другой раз, Роланд, — сказал он мягко. — В Дувре мы долго пробудем, и у вас, ручаюсь, еще будет случай его посетить.
— Д-да, сэр, — пробормотала она. Отказ так расстроил ее, что Лоуренс почувствовал себя виноватым.
Отчаянный посмотрел ей вслед.
— Лоуренс, может, и нам посмотреть город, если там есть что-нибудь интересное? Вон сколько наших туда идет.
— Милый ты мой. — Лоуренс пришел в затруднение. Как объяснить, что главная достопримечательность Дувра — обилие портовых проституток и дешевая выпивка? — Там, конечно, много жителей, и развлечений тоже хватает.
— И книги там можно купить? Но я никогда не видел, чтобы Данн и Коллинс что-то читали, а им очень хотелось пойти — они весь вечер только об этом и говорили.
Лоуренс мысленно проклял злосчастных мичманов, усложнивших ему задачу. Мщение рисовало в уме картины того, чем он заставит их заниматься в ближайшие дни.
— Есть еще театр, концерты, — сказал Лоуренс, но ему неприятно было выдумывать и обманывать Отчаянного — тот, как-никак, уже вырос. — Однако боюсь, что кое-кому хочется просто выпить и погулять в дурном обществе.
— А, понимаю — продажные женщины, — сказал Отчаянный. Пораженный Лоуренс едва не упал со своего сиденья. — Я не знал, что в городах они тоже есть, но теперь понял.
— Но где ты, скажи на милость, мог о них слышать? — Его избавили от необходимости объяснять, но Лоуренс вопреки здравому смыслу чувствовал себя оскорбленным из-за того, что Отчаянного вздумал просветить кто-то другой.
— Мне рассказал Виндикатус в Лох-Лэггане. Я все думал, зачем офицеры ходят в деревню, раз их семьи там не живут. А вот ты не ходил ни разу: ты уверен, что тебе не хотелось бы? — Надежда в голосе Отчаянного подсказывала, какого ответа он ждет.
— Голубчик, о таких вещах не принято говорить вслух, — сказал Лоуренс, краснея и сотрясаясь от смеха одновременно. — Если уж мужчины не в силах отказаться от подобной привычки, то поощрять это, во всяком разе, не следует. Я непременно поговорю с Данном и Коллинсом. Они не должны хвастаться своими похождениями, особенно когда крыльманы их слышат.
— Не понимаю все-таки. Виндикатус говорил, что мужчинам это очень приятно и что в противном случае они бы захотели жениться, а нам бы это совсем не понравилось. Хотя если бы ты сильно захотел, я, наверное, не возражал бы. — Это была в лучшем случае полуправда, и Отчаянный, пока говорил, все время косил глазом на своего капитана.
Веселье и смущение оставили Лоуренса разом.
— Я вижу, тебе далеко не все рассказали. Прости меня. Нам давно надо было поговорить об этом. Не волнуйся, пожалуйста. Ты моя главная забота и всегда ею будешь, даже если я когда-нибудь и женюсь — а я не думаю, что это случится.
Он помолчал, опасаясь еще больше растревожить Отчаянного, но потом решил не скрывать ничего.
